Планка абсолюта

Дальше память стала сохранять только фрагменты: я изо всех сил пытался двигать свой шар дальше, а тот только разбухал и отчаянно не желал ускоряться. В местах, которые память сохранила нечетко, кажется, я видел Поезд Желаний, и я словно несусь наперегонки с поездом, понимая однако, что обогнать его невозможно. Но железный хитрец тогда шел на попятную, замедлял скорость, порой останавливался, но лишь с тем, чтобы подзадорить меня. Только я добегал до локомотива, как тот улетал с места, будто сделанный из бумаги, а не из металлического сплава.

Когда я вконец измотался, я вновь оказался сидящим на покрытой сочной травой поляне, где мог опять «насладиться» игрой в мяч. Жена и сын болели за меня, подбадривали, переживали. Я был окрылен их поддержкой и готов снова состязаться в сумасшедшей игре, правил которой не понимал.

– Однако надо внести, – тот, кто кидал мяч слева от меня, оказался джентльменом Стивом. Ух, и раззадорил меня, проклятый!

– Мне кажется, вы нечестно играете!

– Вам ли меня упрекать, Благой! Вы здесь новичок, поднатореете еще.

– У вас же мяч легче, признайтесь!

– Каждый сам выбирает вес своего мяча, уважаемый! И, между тем, надо бы внести.

– Я вас не понимаю. Как это – сам выбирает?

Вместо ответа Стив обернулся и со слабой улыбкой посмотрел на мою жену и ребенка. За его спиной никаких болельщиков не было.

– Я-я-ясно! – промямлил я.

– В мои-то годы… – с наигранным сожалением произнес старик. – Так как насчет взноса?

Деньги в джунглях не водились. Были редкие занесенные монеты из драгоценных металлов, которыми можно было подкупить охранника, например. Но в остальном деньги были ни к чему. Поэтому до того момента я решительно не понимал, чего он хочет.

Стив в очередной раз замахнулся и кинул мяч досадно далеко:

– Вы спросите у жены. Она вам поможет!

– Мой дорогой, – без вопроса начала жена, уже спешившая следом, – давай, я отдам ему чуть-чуть. Нам с сыном должно хватить, не так ли?

– Наверное… – мною овладела растерянность.

Жена сунула мне в руку несколько шикарных по исполнению монет и добавила:

– Это больше половины того, что ты заработал, дорогой.

– Я заработал?

– Ты ведь кидаешь шары! – она искренне изумилась.

– Да, – растерялся я, – кидаю, но не за деньги, так…

– За это платят, кормилец наш! Теперь вперед, вперед!

Пока я замахивался для очередного броска, меня терзало противоречие: платить за то, что я кидаю мячи, и потом кидать мячи, чтобы за это кто-то платил?! Но я оставил эту головоломку нерешенной; еще бы, у меня новый стимул: плата за дело, которым я бы занимался и без денег!

Очередной бросок, приступ злобы за мяч Свободного, который всегда норовил оказаться впереди. Да еще вечно наступающий на пятки Стив.

Мои мысли и чувства безоглядно ушли в эту гонку, хотя я уже валился с ног, а мяч весил тонну. Но сзади жалобно смотрела милая сердцу дама, и ныл ребенок.

Когда тучи отчаяния раздвигались, я находил немного сил и толкал мячик от себя. У женщины, которая всегда смотрела в глаза и величала меня «дорогой», – у нее от моей изматывающей гонки оказывались деньги, и одно это приносило утешение. После глотка умиления в памяти снова возникал провал: то ли исступление, то ли рождающееся безумие. Когда я вдруг спотыкался, то, не ударившись о землю, чудом возвращал себе равновесие. Потом картина менялась, и я снова бежал наперегонки с поездом в неравной гонке. Мне хотелось вскочить внутрь, но дверь уходила вперед, или я не попадал рукой на поручень. Вот-вот поезд совсем убежит. Я терял надежду и сбавлял скорость.

Но тогда под ногами как ни в чем не бывало вновь веселилась зеленая полянка, на постриженных травинках блестело солнце, и сзади слышался крик мальчугана. Я поднимал глаза и в метре от себя видел своего синего круглого неудачника, который пялился на солнце тремя своими дырками.

– Не сдавайся, дорогой, ты почти выиграл!

«Понятно и ежу – в этом поле я никогда победы не одержу», – в голове грохотала рифма, и сознание съеживалось, желая причинить боль хоть кому-то, а лучше близкому человеку. Я разевал рот, чтобы крикнуть: «Замолчи, ты же видишь, здесь все не по правилам!» или «Что ты смыслишь в этой игре? Если такая умная – играй сама!» Но стоило коснуться взглядом жены, посмотреть на сына, и начинало щемить сердце: они бегут на выручку, у жены напитки, фрукты. Сын уже на велосипеде: «Спасибо, папа. Гляди, как я могу!»

Тогда мне оставалось думать: только бы дожить этот день и свалить побыстрее с этого поезда.

Глава 33

– Благой, – услышал я слева голос Стива, – вы хорошо выкладываетесь, браво! Не подумать ли нам о каком-нибудь месте поприятнее, чем эта лужайка. Как насчет сада?

Меня словно пробило током до самых стоп. За всю поездку в поезде мысль о саде ни разу меня не посетила, все забылось. Бывает же так!

– Да, да! Где же сад? Мы туда едем?

– Одному Богу известно, куда мы едем! – протяжно, с пафосом проговорил Стив. – Я вам, в общем-то, дело предлагаю!