Платье королевы

Принесли еду, и разговор переключился на более легкие и приятные темы. Студенты Дэниела и курсы, которые он вел. Маленькая квартирка Хизер, ее кот, ее подруги. Места, где они уже побывали и где мечтают побывать. В общем, ничего такого, что делает еду безвкусной, а вино кислым. Ничего такого, что заставило бы Хизер тревожиться о своем будущем после возвращения в Торонто.

Тарелки опустели, и Дэниел долил вина в бокалы. Впервые в жизни Хизер не испытывала неловкости, молча глядя в глаза мужчины, который смотрел на нее в ответ.

– Знаешь, – наконец прервал он молчание, – ты так ловко все у меня выспросила… настоящий журналист! Теперь я хочу узнать о тебе больше.

– Я готова. Спрашивай.

– Ты всегда хотела быть журналистом?

Хизер покачала головой.

– Я хотела стать историком.

– В самом деле?

Дэниел отодвинул в сторону свою тарелку и сел, положив скрещенные руки на стол. Его запястье с завораживающими строками лежало рядом с ее рукой.

– В самом деле. Но так сложилось, что получила диплом журналиста и сразу нашла работу. Это было десять лет назад. С тех пор я ни разу не находила времени остановиться и подумать, тем ли я занимаюсь. Пока меня не уволили несколько недель назад.

– Почему уволили?

– Сокращение штата. Вероятно, мне следовало бы в первую очередь заняться поиском нового места. Однако меня потянуло сюда.

– Чтобы узнать о жизни бабушки. А что теперь? Что будешь делать, когда приедешь домой?

Они склонились над столом, почти соприкасаясь головами, и перешли на шепот.

– Понятия не имею, – призналась Хизер. – Не слишком жалко звучит?

– Ни в коем случае.

– Я могу выбрать простой путь: устроиться копирайтером или специалистом по связям с общественностью. Только я терпеть не могу писать хвалебные оды на заказ. Я хочу писать интересные истории. Тексты, которые не дают уснуть по ночам, потому что не можешь остановить поток мыслей. С тобой такое случалось?

– Сплошь и рядом.

– Я тоже так хочу.

– Тогда этим и займись. Скажи, о чем бы ты писала, если бы могла выбрать любую тему? Не думай, говори первое, что пришло в голову.

– Я бы написала книгу о платье. О Нэн и Мириам. Каково было работать у Хартнелла и вышивать платье для принцессы. Каково было создавать прекрасные вещи в полной безвестности. Я поймала себя на этой мысли после свадьбы Уильяма и Кейт. Все говорили о ее платье, о дизайнере… и никто не вспомнил о людях, которые платье шили. Они наверняка усердно трудились над нарядом – и не имели права поделиться этим даже с лучшими друзьями.

– Будь я редактором журнала, я бы заинтересовался.

– Увы, у меня не хватит духу. Хотела бы я набраться смелости и спросить Мириам. За интервью с ней редакторы ко мне бы в очередь выстроились.

– Так почему не спросишь? Чего ты боишься?

– Ты говорил, что она не любит рассказывать о себе. Не хочу ее расстраивать.

– И не расстроишь. Она избегает публичности, потому что привлекает внимание разжигателей ненависти, как вежливо называют некую группу особо отвратительных личностей. Вот почему у нее нет электронной почты и сайта, а никто из знакомых не дает ее контактов.

– О боже, чувствую себя идиоткой. Как я раньше не догадалась!

– Если бы ты не указала имя своей бабушки в записке, которую оставила моей бывшей ученице, я бы тоже тебе не написал. Поверь, я и сам устал выгребать тонны грязи из своей электронной почты. И даже это ничто по сравнению с тем, какую мишень сделали из Мими.

– Настоящий кошмар.

– Прости, я испортил ужин. Как только начинаю…

– Говори сколько угодно. Я готова слушать.

– Лучше в другой раз.

– Без проблем. Например, когда переедешь в Нью-Йорк? Мириам рассказала.

Дэниел опустил глаза, водя пальцем по ножке своего бокала.

– Наверное, прочила мне первую в мире Нобелевскую премию по истории?

– Вроде того. Когда ты уезжаешь?

– Через две недели. – В его взгляде на Хизер светилось неподдельное волнение. – Может, навестить тебя в Торонто? А ты бы в ответ приехала ко мне в гости.

– С радостью. Много лет не была в Нью-Йорке.

– Хорошо, – сказал Дэниел, и его довольная улыбка заставила сердце Хизер сделать небольшое сальто. – Мы отвлеклись от главного, интервью с Мими.

– А она не рассердится?

– Не могу гарантировать, что она согласится на полноценное интервью, но она точно не рассердится, если ты попросишь. За это я ручаюсь.

На десерт они ели сабайон и клубнику, а потом Дэниел пошел с Хизер в гостиницу.

– Идти далеко, – предупредил он.

Впрочем, Хизер было все равно. Ей не хотелось с ним расставаться. Переходя через Тоттенхэм-роуд, Дэниел взял ее за руку и не отпустил, даже оказавшись на другой стороне улицы. Они шагали, держась за руки, квартал за кварталом.

Дэниел зашел вместе с Хизер в вестибюль отеля и подождал, пока она возьмет ключ. Поскольку за стойкой сидел Дермот, она повела Дэниела по коридору и свернула под лестницу.

– Извини, я не хотела прощаться на публике.

– Прекрасно понимаю, – прошептал он, заправляя прядь волос ей за ухо.

Затем он поцеловал ее, и Хизер невольно задумалась: а есть ли в мире хоть что-то, в чем Дэниел Фридман не преуспел.