Платье королевы

– Я говорил совершенно серьезно. – Он прижался щекой ко лбу Хизер. – Я хочу, чтобы ты приехала ко мне в Нью-Йорк. Или можешь пригласить меня в Торонто. В общем, детали мы еще обсудим.

– Хорошо.

– Что ты делаешь завтра?

– Иду на экскурсию? – Как она ни старалась, получился вопрос.

– Хочешь встретиться днем? Я покажу тебе город.

Хизер кивнула, не доверяя дрожащему голосу.

– Договорились. Я приду в два часа. Fais des beaux rêves[6].

– 25 –

Энн

19 ноября 1947 г.

Платье готово.

Неделю назад, после путешествия во дворец для последней примерки, платье вернулось в мастерскую, и Энн с Мириам доделали вышивку вдоль швов. Теперь манекен с платьем стоял в швейной мастерской, и все утро на него могли посмотреть сотрудники Хартнелла. Выражение гордости и благоговения на лицах девушек лишь подтвердило то, что Энн знала с тех пор, как сделала первый стежок: это триумф.

– Вы не сомневались, что мы успеем закончить в срок? – спросила она мисс Дьюли.

– Ни на секунду. Я знала, что буду гордиться вами и другими вышивальщицами. Кстати, вы не забыли оставить край последнего лепестка незашитым?

– Не забыла, – с улыбкой ответила Энн. Она уже знала, что задумала мисс Дьюли.

– Хорошо. Рути, Этель! Может кто-нибудь из вас спуститься во вторую мастерскую и позвать других девушек? У нас не так много времени, пусть бросают свои дела и поторопятся.

Когда все собрались и притихли, мисс Дьюли подошла к краю шлейфа, еще натянутого на огромную раму, хотя он был готов накануне вечером.

– В последние недели все мы трудились не покладая рук. Все без исключений. Несмотря на то что созданием платья и шлейфа для ее высочества занимались лишь немногие, все должны чувствовать свою причастность к столь ответственной задаче. Поэтому я попросила Энн не пришивать один лепесток на шлейфе. Я прошу тех, кто не работал над платьем, вымыть руки и выстроиться в очередь за Энн. Она покажет вам, где сделать стежок, – лишь один, поскольку вас много.

Одна за другой девушки вымыли руки, а затем по очереди подходили к Энн, садились на соседний стул, и она показывала им лепесток большой йоркской розы в основании шлейфа. Каждая девушка делала стежок и уступала место следующей. Потом Энн закончила шов, добавила два невидимых закрепляющих стежка под лепестком и обрезала нитку.

– Теперь, – объявила мисс Дьюли, – вы можете смело говорить, что тоже работали над свадебным платьем принцессы Елизаветы. Спасибо, мои дорогие!

Настало время извлечь шлейф из рамы, что совсем непросто. Сначала ослабили колышки, которые держали шлейф туго натянутым, ровно настолько, чтобы убрать закрепочные стежки, удерживавшие тюль на месте. Затем Энн и Мириам прошли вдоль рамы с двух сторон и освободили шлейф. Края тюля перед натяжкой на раму были прошиты мелкими, почти невидимыми швами, а закрепочные стежки сделаны всего лишь в одну нить. На тонкой ткани не осталось ни единой отметины от рамы. Рути и Этель следовали за Энн и Мириам, подхватывая шлейф, чтобы он не касался пола, как делают подружки невесты.

В дальнем конце мастерской была расстелена безупречно чистая ткань, а поверх нее лежали листы тончайшей белоснежной папиросной бумаги. Четыре девушки расправили шлейф на ткани, не оставив ни одной складки или неровности, а затем укрыли его еще одним слоем ткани и начали складывать шлейф для отправки в Букингемский дворец.

Энн не ожидала, что сердце будет так щемить. Она вскоре вновь увидит платье, но работа над ним закончена. Сейчас она в последний раз касалась вышитых цветов, в последний раз стояла так близко, что могла разглядеть крошечные веточки белого вереска, спрятанные под одной из роз внизу шлейфа, – ее подарок принцессе.

Пока они упаковывали шлейф, в соседней комнате укладывали платье, и теперь Энн и Мириам отнесли сверток в швейную мастерскую. Платье, со всех сторон обложенное тканевыми пуфами, покоилось в огромной коробке, украшенной монограммой с инициалами мистера Хартнелла. Шлейф осторожно уложили поверх платья, закрыли коробку и завязали на крышке блестящие атласные ленты.

– Вот и все, – произнесла Энн, отступив назад.

Два лакея, которые обычно встречали гостей у главного входа, унесли свадебный наряд принцессы в ожидающий грузовик.

Наступил момент триумфа для всех, и особенно для Энн, на долю которой выпало много ответственной работы. Понимая это, она дала себе волю: она улыбалась и смеялась вместе с другими девушками, поздравляла их и даже прыгала от радости.

Согласно пропуску, полученному вместе с приглашением, Энн должна прибыть в Вестминстерское аббатство не позднее чем в десять сорок пять утра. Боясь попасть в толпу, она планировала приехать хотя бы на час раньше. В отличие от большинства других гостей, на личного водителя в ливрее рассчитывать ей не приходилось, добираться надо будет на метро.

Спала она беспокойно, вскакивая от любого шороха и с трудом засыпая снова. Тревоги не оставляли Энн даже ночью, а утренняя тошнота лишь усугубила ее страдания, в итоге на завтрак она смогла съесть лишь несколько крекеров.