Платье королевы

Энн раскрыла буклет с расписанием службы. Хотя некоторые гимны она узнала, большей частью названия были незнакомые.

– Интересно, должны ли мы подпевать? – озадаченно спросила она.

– Не имею понятия. Лучше подождать и посмотреть, будут ли подпевать остальные гости, – предложила мисс Холлидей.

Теперь свободных мест вокруг них почти не осталось. Зал заполнялся людьми в роскошных нарядах. Женщины в платьях до пола пытались перещеголять друг друга экзотическими мехами и количеством украшений.

В четверть двенадцатого прозвучали фанфары, и все встали. Увы, как Энн ни старалась, за спинами впереди стоящих мужчин разглядеть ничего не смогла.

– Прибыла королева, – прошептал самый высокий из них. – Скоро начнется.

Гости сели и стали ждать, слушая органную музыку, Энн перечитывала расписание. Через десять минут послышались звонкие колокола, а затем снова фанфары из невидимых труб. Две тысячи гостей вновь поднялись с мест, и в зале аббатства воцарилась тишина. Энн затаила дыхание.

«Славь душа Творца и Бога», – запел хор, и Энн, уже выучившая расписание наизусть, поняла: церемония началась. Она приподнялась на носочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, и ее старания были вознаграждены краткой ослепительно белой вспышкой.

Энн большего и не требовалось. Это все, что она хотела увидеть, – белое платье невесты. Ее сердце трепетало. Если уж на то пошло, в конце зала, где они сидели, никто не мог ничего увидеть или услышать, и стараться было бесполезно.

Затем вступил орган, и собравшиеся запели государственный гимн. У Энн побежали мурашки, когда она вдруг поняла, что гимн сейчас слушает сам король.

Вновь зазвучала музыка. Энн сверилась с расписанием – жених и невеста пошли ставить подписи в знак регистрации брака. Снова фанфары, и вот, наконец, светлые и радостные аккорды марша Мендельсона. Он все длился и длился, пока не стал действовать на нервы, и тут Энн заметила проносившиеся мимо красные и золотые отблески. Нет, то были не принцесса Елизавета и принц Филипп, а духовенство, включая архиепископа Кентерберийского, и хористы.

Когда прошел последний певчий, а за ним еще один человек в церковных одеждах, несший большой золотой крест, снаружи послышались приветственные крики. Энн увидела, как головы людей слева ныряют вниз-вверх, и вспомнила день королевского визита в мастерскую, когда девушки делали нестройный реверанс.

Белая вспышка – принцесса! – и пока остальные вытягивали шеи и привставали на носочки, Энн, наоборот, немного присела. Она увидела цветы, ее руками вышитые на блестящем атласе, увидела сотни цветов на шлейфе и поразилась, как волшебно мерцали и переливались жемчуг и кристаллы в ярком свете электрических ламп. Высоко над аббатством вновь залились звоном колокола, и их встретил гул радостных голосов, – принцесса с мужем вышли из церкви. Энн переполняла благодарность: она видела принцессу в платье, которое помогала создавать, и от этого сердце заходилось от счастья.

– Боже правый, – проговорила мисс Дьюли, – какая великолепная церемония! Конечно, на кадрах кинохроники мы увидим больше, и все же.

Они ждали, пока поредеет поток уходящих людей.

– Может, попробуем выбраться? – предложила Энн.

Когда мисс Дьюли и мисс Холлидей кивнули, она последовала за ними к центральному проходу, а затем к дверям, однако перед выходом обернулась и взглянула на церковь последний раз. «Надо запомнить», – сказала она себе. Что бы ни случилось дальше, Энн не позволит себе забыть этот день.

– Итак, куда вы теперь пойдете? – обратилась она к своим спутницам.

– Я поспешу домой, – ответила мисс Холлидей. – Моя сестра слушала церемонию по радио, и ей страсть как не терпится узнать подробности из первых рук.

– А я собираюсь на встречу с прихожанами моей церкви, – заявила мисс Дьюли. – Наконец-то я смогу рассказать друзьям, чем я занималась последние месяцы. Они догадывались, но ничего не спрашивали. Признаться, я буду рада опровергнуть все, что писали о нас в газетах. Круглосуточная работа, надо же такое выдумать! А мистера Хартнелла выставляли чуть ли не рабовладельцем!

– Значит, увидимся завтра в мастерской? – спросила Энн. В конце концов, был лишь четверг, и впереди ждала гора новых заказов.

– Верно. Впрочем, если захотите немного отдохнуть, я не возражаю. Вы трудились не покладая рук в последние недели, и я не могла не заметить, как вы устали. Можете взять выходной, с мистером Хартнеллом я все улажу сама.

– Я в порядке, мисс Дьюли. Ступайте к друзьям. Увидимся завтра.

– 26 –

Мириам

20 ноября 1947 г.

Мириам прибыла на Брутон-стрит ровно в девять, как ей велели, и сразу поднялась в офис месье Хартнелла. С собой она взяла небольшой швейный набор, который собрала накануне, – без него от Мириам во дворце толку не будет. Энн одолжила ей плетеную корзинку с крышкой, чуть меньше той, что стояла в их гостиной, но достаточно большую, чтобы вместить все необходимое: изогнутые и прямые иглы, катушки с нитками, понемногу жемчуга, бусин и кристаллов, использованных в вышивках на платье и шлейфе, и две пары ножниц.