Платформа

Лицо Лоуда расплылось и снова сделалось четким, а когда он заговорил, голос его стал похож на голос Беаты:

– Мы это отключили.

– Думаем, что отключили, – сказала Беата, – но подозреваем, что уже слишком поздно. И мы не знаем, для чего уже слишком поздно. Вы знаете, зачем вы здесь?

– Пожалуйста, перестаньте, – попросил Таллен. У него раскалывалась голова. Он был уверен, что это не боль платформы. Она была настоящей. – Что случилось?

– А вы не знаете, что случилось? – сказал Лоуд.

Таллен поднял голову. Вместе с ней поднялись опутавшие ее провода, и он с удивлением заметил, что Беата и Лоуд сделали пару шагов назад.

– Я был на палубе, – сказал он. – Кажется, я звал. Я звал что-то из моря.

Теперь он вспомнил этот зов – зов, начавшийся с его голоса и продолжившийся чем-то, отличным от речи, зов, полившийся из него, как из открытого шлюза. И он вспомнил, что ему ответили.

– Вы призвали сарки для их регулярного техобслуживания, – сказал Лоуд.

– Что? – Его как будто выдернули из сна.

– Вы всегда так делаете, – сказала Беата. – Мы имеем в виду, что платформа всегда это делает через вас. Но на этот раз вы призвали их сами.

Таллен пошевелил руками. За ними тянулись провода. Ему хотелось расплакаться, а может, расхохотаться.

– И вы сделали это иначе, и мы не знаем как. Или зачем. Вы знаете зачем?

– Какие сарки? – спросил Таллен. – Какое техобслуживание? Я не понимаю. Они не нуждаются в обслуживании. Это всем известно.

– Он не знает, – сказали друг другу Беата и Лоуд. – Но он это сделал.

– Что я сделал? – Таллен закряхтел, поднимаясь на ноги. Тяжесть проводов мешала ему, поэтому он собрал их в охапку и двинулся к челомехам, делая один неверный шаг за другим. – Расскажите мне.

Челомехи синхронно отступили, и за их спинами закрылась дверь.

– Мы этого не делали, – сказала Беата.

Таллен с трудом остановился и сказал:

– Кажется, это я. Так что скажите мне, что еще я сделал, потому что дверь я закрывать не собирался и не знаю, что еще могу натворить.

Беата и Лоуд переглянулись, а потом Лоуд ответил:

– Рядом с платформой, в изоляции, находятся три особых сарка. Их регулярно поднимают на платформу для обслуживания систем. Они находятся под постоянным контролем. Обитатели этих сарков являются основной причиной существования платформы. Основной причиной нашего существования.

– Нашего и вашего, Таллен, – сказала Беата.

– Но ведь ядро… – начал Таллен.

– На этой платформе добыча ядра служит прикрытием. Ваша основная цель – быть человеческим инструментом для обслуживания и поддержания работы этих трех сарков. Вот что вы не можете вспомнить, – сказал Лоуд. – Вот что вы делаете по ночам, как делал тот, кто был до вас, и как будет делать тот, кто вас заменит. И вы делаете это хорошо, Таллен, вот только вы неисправны. Вы изменили их расписание.

Таллен вновь сел на кровать и сказал:

– Я все равно не понимаю.

– Понимать – это наша работа, – сказал Лоуд.

– Однако мы не понимаем, – сказала Беата.

Голова Таллена пылала. Ее переполняли гром, снег и…

Лоуд и Беата стояли не там, где были еще секунду назад, а у него не было сил. С него градом катился пот. Вокруг его ног неровным кольцом лежали провода.

Лоуд сказал:

– Что вы сделали на этот раз, Таллен? Прекратите, пожалуйста.

– Я не знаю, что я делаю или сделал. Я ничего не знаю, – ответил Таллен. Ему хотелось плакать. Он протянул руки к Беате и Лоуду. – Пожалуйста, помогите мне.

– Помогите нам, Таллен, – сказала Беата. – Пожалуйста, помогите нам.

В голове у него поселился шум, узор которого был ему знаком, и вспышки цвета, как при мигрени. Он вспомнил Вила, психиатра из «Ронена». Воспоминания о тестах привели его в чувство, и Таллен неожиданно понял, что его готовили к этому с самого начала. Но к чему именно? Это были никакие не тесты. Однако знал ли об этом Вил? Таллен снова, и снова, и снова возвращался мыслями к словам, прочитанным на «ЗвездныхСердцах». Снег…

Воспоминания захлестнули его темной волной. Таллен увидел что-то огромное и сложное, и себя в его сердце, и казалось, что он этим управляет, а потом всплеск шума вновь все уничтожил. И перед ним появился круг света из того сна о нападении, только это был никакой не нимб, а кольцо ламп – операционный светильник. И Таллену было больно, и хотелось умереть.

Потом он на мгновение увидел лицо. Лицо писательницы. И, увидев Рейзер, захотел жить.

Ее лицо исчезло. Мысли приходили и уходили – царапанья в черепе, связанные с желаниями засмеяться, помочиться, почесать щеку. Он говорил слова, слышал слова. Снег и… Он хотел работать на платформе. Он хотел убить себя. Горы…

Он находился в самом сердце, да, и в то же время не имел никакого значения.

Таллен засунул руку в карман. Там лежал нож.

Дельта

Визор Дельты был настроен на «контуры» и «движение». Она добавила к этому трансляцию с камер и сбавила ход. На улицах почти никого не было. Она держалась как можно дальше от неохваченных камерами улиц. Первой ее целью была Дырка. Если получится дотуда добраться, она сможет замедлиться и перевести дух.