По приказу ставки

Я быстро поднялся с сиденья и через астролюк увидел быстро увеличивающиеся в размерах камуфлированные тела «худых».

— Огонь!.. — закричал я.

Словно сговорившись, со всех кораблей почти одновременно зло зарычали ШКАСы. Меткие очереди прошили желтое брюхо одному фашистскому самолету. Он вспыхнул и горящим факелом полетел вниз.

— Так их, гадов! — крикнул Скляренко. Мы продолжали разворот. И снова огненные трассы вспороли небо. «Мессеры» атаковали яростно, меняя направление заходов. На самолет Щербины набросилась пара гитлеровцев. Им удалось поразить бомбардировщик. Он резко снизил скорость, задымил и полетел со снижением. Экипаж выбросился с парашютами. Лейтенанты Щербина и Неводничий через два месяца вернулись в полк. Судьба стрелка-радиста старшины Ивана Балакина осталась неизвестной.

Очередной вражеской атаки долго ждать не пришлось. На этот раз немцы действовали более крупными силами. Их удар был нацелен на машину командира эскадрильи. Одна из пулеметных очередей угодила в левую плоскость самолета Третьякова, вторая — в фюзеляж. С металлическим хрустом и скрежетом пули ударили по кабинам. Захрипел, зафыркал, выбрасывая черный дым, левый мотор. Упала скорость, машину потянуло вниз.

— Командир, горим! — с тревогой в голосе сказал Беляев. — Что будем делать?

— Прыгать надо, штурман!

Нам хорошо видно, как пламя охватило левую плоскость и фюзеляж командирской машины.

— Грохольский! — еде удерживая бомбардировщик, кричал Третьяков радисту. — Если сможешь, передай на землю открытым текстом: задание выполнили, самолет горит...

— Постараюсь, товарищ командир!

Бомбардировщик шел со снижением, оставляя шлейф черного дыма. Вдруг от борта его отделился парашютист. Дальнейшее произошло в один миг: воздушный корабль, приближаясь к земле, стал садиться на лес, и тут в воздух взметнулся огромный столб огня.

Парашютистом оказался штурман капитан М. Е. Беляев. Через два месяца он возвратился в часть и рассказал подробности воздушного боя. Капитан А. Д. Третьяков и старший сержант Е. П. Грохольский погибли смертью героя.

Командир эскадрильи капитан С. П. Язьков издали видел, в какой тяжелой воздушной обстановке приходилось впереди идущим группам выполнять боевую задачу. И поэтому заранее предпринял необходимые меры. Еще не долетая до реки Вилейка, приказал сомкнуться звеньям, а бомбовый удар решил произвести на повышенной скорости. Когда штурман Константин Алгунов развернул группу на боевой курс, командир строго потребовал:

— Держать строй!

Преодолев огонь зениток, бомбардировщики с ходу ударили по танкам. Метко поразило цель ведущее звено. Экипаж старшего лейтенанта Сергея Карымова со штурманом Василием Горбачевым прямым попаданием уничтожил один танк и самоходную артиллерийскую установку. Звено старшего лейтенанта Н. К. Щетенко также уничтожило два танка.

Но как ни старался капитан Язьков сохранить плотный строй, сделать ему это не удалось. При развороте ведомые отстали. А «мессеры» только этого и ждали. Тремя парами сверху и снизу они набросились на эскадрилью и стали методически атаковать ее, пока не сбили самолет командира звена Н. К. Щетенко. Штурман В. М. Селин и командир спаслись на парашютах и прибыли в полк. Радист младший сержант Иван Горбаконь погиб. Враг в этой схватке потерял два истребителя.

Умело, напористо действовало над целью звено капитана Н. В. Крюкова. Летчик С. П. Кузьмин со штурманом Ю. М. Цетлиным уничтожили две бронированные машины врага.

Эскадрилья, которую вел заместитель командира старший лейтенант И. Г. Зуев со штурманом младшим лейтенантом 3. А. Ткачевым, шла замыкающей. Ее экипажи уничтожили много живой силы противника. В воздушном бою стрелки-радисты сбили три «мессера». Но были подбиты и самолеты командира звена А. И. Шапошникова и лейтенанта В. А. Мурашова. Спаслись на парашютах и возвратились в полк летчики Шапошников, Мурашов и штурман П. Т. Шевченко.

Полк понес большие потери. Тяжело было сознавать, что так неудачно закончился для нас третий день войны. И видимо, поэтому на командном пункте царило гнетущее настроение. Летные экипажи молча заполняли документацию, сдержанно докладывали о результатах бомбового удара, о воздушных боях. Все мы с болью думали о не вернувшихся на аэродром товарищах. А оставшийся за командира Виталий Кириллович Юспин уже заботился о завтрашнем дне. Он видел печальные, усталые лица летчиков, угадывал их мысли, настроение. После того как экипажи закончили своя доклады, он сдержанно произнес:

— Благодарю за полет. После обеда прошу на разбор.

Юспин хотел по горячим следам проанализировать ошибки, поговорить с летчиками. Так уж заведено в авиации: как бы ни прошли полеты, их надо тщательно разобрать, поставить новые задачи. Сейчас тем более командир не мог отступить от этого испытанного жизнью правила. О своем намерении он поставил в известность командира дивизии, который пообещал присутствовать на разборе.