По пути в Лету

Нет, они работают. Сергей Беляков, например, написал книгу о Льве Гумилёве, Алиса Ганиева после успеха повести «Салам тебе, Далгат!», по-видимому, всерьёз обратилась к прозе, Андрей Рудалёв публикует множество небольших материалов и в «Литературной России», и в различных интернет-изданиях, но его объёмных статей я лично давно не встречал. В интернете можно отыскать и статьи Валерии Пустовой. Но именно отыскать, а то и случайно наткнуться.

Своих площадок у этих, да и остальных близких им по возрасту критиков, нет. И они, кажется, не очень-то стремятся эти площадки иметь, разбрасывая тексты туда и сюда. Распыляя. И большинство текстов остаётся незамеченными, истлевает непрочитанными.

Это же относится и к тем, кто пишет в других жанрах. В прозе, поэзии, публицистике происходит распыл. И это создаёт ощущение пустоты и даёт повод некоторым представителям старших литературных поколений констатировать, с усмешкой глядя на следующих (или якобы следующих) за ними:

«Я, правда, Чернышевского – Добролюбова – Писарева не слишком люблю, но глупо отрицать, что их взгляды захватывали публику и оказали влияние (увы – не самое лучшее) на дальнейшее развитие русской литературы. Да ведь и писать было о чём. Тургенев, Гончаров, Островский, Щедрин, Толстой, Достоевский, Успенский. И оппонентам шестидесятников – Аполлону Григорьеву, Н.Н. Страхову – было о чём спорить.

Критикам-шестидесятникам XX века тоже досталось работы: как из-под земли явилось яркое поколение, объединённое общностью взглядов и надежд: Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, Высоцкий, Ахмадулина, Аксёнов, Гладилин – и оно было тут же атаковано коммунистическими вельможами, стоящими на страже соцреализма.

Вообще взлёт критики совершается в периоды общественных и эстетических литературных сломов. Мережковский пророчествует о рождении модернизма, опоязовцы подводят итог авангарду – величайшему феномену русской культуры XX века. Кризис шестидесятничества XX века порождает постмодернистский тип мышления, и это отзывается «Пушкинским домом» Битова, поэзией Бродского, прозой Венедикта Ерофеева и Саши Соколова, Пелевина и Сорокина. Есть о чём писать Курицыну и есть куда метать критические стрелы Пемзеру.

Что интересного народилось в литературе в нулевые годы? Возникли новые литературные школы, новые направления, яркие имена?

Декларации – да, были».

Это из статьи Аллы Латыниной «Манифестация воображаемого» («Знамя», 2010, № 3).

Прочитав такие слова четыре года назад, я, помню, разозлился. Даже стал было выписывать на листочек то интересное, что народилось в литературе в нулевые. А потом бросил. Народиться-то, может, и народилось, да что толку… Там плод, там плод, ещё вон там, а грозди нет.

Чтобы поразило, нужна гроздь. А чтобы эту гроздь найти и о ней возвестить, нужен критик. Не мастер рецензий, не литобозреватель, а именно критик. А критики у нас, по-моему, куда-то подевались… Не проморгать бы и литературу целиком.

Январь 2014

С вилами в новую эру

Чем бы ни закончились события на Украине, для России они ничего хорошего не принесут. Во-первых, ров между нашими странами, совсем ещё недавно частями единой страны, будет только расширяться, а во-вторых, российские власти, глядя на то, что происходит в Киеве, законопатят вентиляцию свободы до предела. Ведь там началось с того, что президент Янукович осудил действия силовиков, разогнавших 30 ноября прошлого года евромайдан (с тысячу студентов). Дал слабину, и тут же рвануло.

Нашинский президент слабину давать боится, и даже на тактические уступки идёт осторожно и редко. Поэтому, видимо, так любим массами.