По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

И еще одна красивая логика, идущая от Выготского — логика при исследованиях игры — тоже неклассическая ло­гика. В работах по игре Выготский вводит понятие «мнимой ситуации», которое вы хорошо помните. Но сегодня где эти мнимые ситуации? Вот в моих руках работа, которая назы­вается «Культурно-историческая психология Выготского в интернете», где собраны все материалы по исследованиям и подходам к Выготскому, опубликованные на разных стра­ницах интернета. По сути дела, мы сегодня столкнулись с тем, о чем говорил Выготский: есть Мы сегодня уходим в мнимые реальности, в виртуальные миры. И виртуальная реальность становится сегодня не менее осязаемой по не­классической логике, чем другие реальности.

Где зона перехода? Зона перехода, как подчеркивает человек, близкий по логике к исследованиям Выготско­го и обладающий тоже неклассическим стилем мышле­ния — Ю.М.Лотман, — это прорыв культуры через смыс­ловые реальности. С кем общаемся мы, если в виртуальной реальности смотрим исследования Выготского? Вырас­тает уникальный пласт работ. Читаем: «Выготский и Бах­тин», «Выготский и Витгенштейн» — огромный цикл работ, посвященный анализу творчества Выготского и лидера Венской лингвистической школы Витгенштейна. И, наконец, еще одна логика: Выготский и повествовательная психология, которая все более овладевает двадцатым веком как смысловая интерпретивная психология.

Следующий ход неклассической психологии. Л.С.Вы­готский, и мы все это помним, создал классическое яв­ление для понимания образования и жизни в целом, введя понятие «зоны ближайшего развития» («ЗБР»). В интерне­те каскад работ по анализу и развитию представлений Л.С.Выготского о ЗБР. Но когда мы цитируем Выготского о ЗБР, мы часто суживаем это понятие, сводя его лишь к детерминистской логике, когда взрослый с ребенком ре­шает задачи, определяя высоту его развития.

На самом деле у Выготского В этом суть дела. Что такое решение задач с продвинутыми сверстниками? Свер­стник всегда ставит задачу, от зависти к которой Гейзен­берг подпрыгнул бы до потолка. Это задача с моментами неопределенности: «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». И ведь самое интересное, что сверстники идут «туда, не знаю куда» и находят «то, не знаю что». Вот эта

логика неопределенности, это введение неопределен­ности в систему (я и делаю на этом особый акцент) прони­зывает и работы Л.С.Выготского, и работы по метафорам Ю.М.Лотмана. Ведь детская субкультура ставит перед ре­бенком неопределенные задачи, небылицы, небывальщи­ны: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить». Что эти зоны делают через зону, близкую к ЗБР, которую мы на­зываем «зона вариативного развития»? Что делает ребе­нок? Се­годня, если мы не хотим, как говорил Выготский, быть рабами репродуктивного мышления, в образование дол­жна прийти школа неопределенности: ребенок будет ре­шать не только стандартные задачи, не только типовые задачи, но задачи с избыточными, недостаточными дан­ными, вероятностной логикой. Все это сегодня мы начи­наем понимать благодаря циклу исследований Выготского.

Одной из последних работ этого десятилетия дано очень любопытное название: «Введение в Выготского». Эту ра­боту написали наши английские коллеги. Одни заголовки этого исследования — «Введение в миры Выготского»... — показывают, как мысль неклассической психологии вра­щается вокруг Выготского. Назову некоторые из них: «От внешнего мира к внутренней речи», «Бахтин. Выготский. Интериоризация языка», «Практика, личность и соци­альный мир».

Выготский говорил об интериоризации. Сегодня куда важнее экстериоризация. Интерсубъеюивность, о кото­рой тоже писал Выготский. Как появляются интерсубъек­тивные реальности, как появляются смысловые миры? Эта напряженная логика мысли сегодня должна быть прой­дена, исследована. Идти следует не только от мира, в ко­торый погружается субъект, а от того, как личность вбрасывает себя в мир, как личность меняет пути разви­тия, как личность порождает эволюции реальности.