По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

Третий тезис А.Н.Леонтьева является во многом нео­жиданным для деятельностного подхода в психологии. Резко, дерзко и явно Алексей Николаевич Леонтьев в своих записках о будущем нашей науки венчает этику и психоло­гию. В беседе с В.Ф.Тендряковым он пишет о губительности для человеческой души последствий «бюрократизации» выполняемых человеком функций — ролей, власти социальных ролей над человеком (подчеркнем, человеком, а не личностью). «Ситуация конвейера уже понята, а эту еще предстоит понять, но она много опаснее с точки зре­ния который на одном полюсе дает такие явления, как «потребительская психология», а на другом — бунты леваков, хиппи и т.д. И то, и другое — [подчеркнуто мною —

A.]...» (Леонтьев А.Н., 1983, с.241). Слова А.Н.Леонтьева об обнищании души при обогащении ин­формацией — это убийственная этическая диагностика безликого накопления знаний, по существу, приговор без­личным системам образования в двадцатом столетии. В заметке «Психология 2000-го года» А.Н.Леонтьев по-дру­гому подходит к мысли об опасности системы образования как формовке, штамповке человека: «Игровое освоение мира (!). Не убивать детское. Сделанная голова — голова потерянная» , 1994, с.278).

Как только А.Н.Леонтьев обращается к вопросу о связи этики и психологии, аксиологии и психологии, он обра­щает свой взор на вершинные проблемы психологии — проблемы развития личности и на образование, которое должно порождать личность, а не быть фабрикой общест­ва сделанных голов.

Четвертый тезис, проходящий через записки А.НЛе- онтьева, кратко раскрывает присущее деятельностному подходу понимание психологии личности как системной и аксиологической психологии. «...Личность <...>, ее ко- перниканское понимание: Я нахожу свое Я не в себе самом (его во мне видят другие), а вовне меня существующем — в собеседнике, в любимом, в природе, а также в компью­тере, в Системе.

...Психология личности есть психология драматическая. Почва и центр этой драмы — борьба личности против своего духовного разрушения. Эта борьба никогда не прекращается. Суть в том, что существуют эпохи ее заострения. (Беглые соображения о культурах как типах путей (или тупиков) глобальных решений всех заострений. Путь отрешения от внешнего — индуизм, дзен, христианство. Путь организации внешнего — социальные концепции общества будущего <...>.

Нужно отметить, что в сартровском экзистенциализме интересно схвачены изменения, которые претерпевает личность при переходе от жизненного действия к эпохе устроения, организации жизни» ( 1983, с.241-242).

За этими строками проступает совершенно необычное понимание психологии вообще, а не только психологии личности. — Когда вчувствуешься в эти полные отчаянного прозрения стро­ки Алексея Николаевича, то невольно всплывают слова Осипа Мандельштама, заявившего: «Попробуйте меня от века оторвать, на этом вы себе сломайте шею!».

А.Н.Леонтьева нельзя оторвать от культурно-истори­ческой психологии Л.С.Выготского, романтической пси­хологии А.Р.Лурии. Их нельзя оторвать от XX века. И без них нельзя пройти в XXI век. Л.С.Выготский, А.Р.Лу­рия и А.Н.Леонтьев — люди эпохи жизненного действия, мечтавшие и делавшие психологию как действенную науку.

Как жить в настоящем и заниматься будущим? Ответ прост: делать школу, растящую личность, а не школу как фабрику по выделке голов. Размышляя о том, что ждет школу в XXI веке, он проро­чески замечает: «Кризис школы. Взрыв дидактики. Не "за­полнение дыр", а <...>. Игровое освоение мира» 1994, с.278).

Эти пять тезисов А.Н.Леонтьева были восприняты мною как программа делания психологии XXI века. Они приве­ли меня к разработке неклассической психологии, осно­вывающейся на историко-эволюционном подходе, любви к психоистории и дерзкой попытке изменить, обратив­шись к организации школьной жизни, психосоциальные сценарии развития общества в эпоху жизненного действия.