Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Включение периферии

Зафиксировав основные экономические центры Европы позднего Средневековья, мы можем теперь сделать общий вывод о том, какие регионы имели объективные условия для более динамичного развития. Венеция, Генуя, Флоренция и Милан создавали импульс для роста экономики практически по всей Северной Италии. Оттуда товары транспортировались через горные перевалы (в основном Сен-Готард и Бреннер) за Альпы. Южная Германия (Нюрнберг, Аугсбург, Ульм, Констанц, Базель) и Юго-Восточная Франция (Лион, Арль, Марсель, Монпелье) оказывались прямо на торговых путях, что, понятно, ускоряло их развитие. Рейн представлял собой чрезвычайно удобный естественный путь на север, и это способствовало формированию торговых центров в речной зоне – Кёльна (крупнейшего города Германии), Страсбурга, Майнца, Франкфурта-на-Майне. Наконец, на севере, помимо Нидерландов, выделились германские торговые города, объединившиеся в Ганзу, – Любек, Гамбург, Бремен и др. Дорога к ним шла от Кёльна сквозь Вестфалию и Брауншвейг. Через ганзейские центры завязывались коммерческие связи по всей Балтике и Северному морю{889}

[76]. Немецкие купцы так активно торговали, что король Норвегии даже жаловался: слишком много вина они разгружают в порту Бергена{890}. И хотя к XVI–XVII вв. значение большинства ганзейских городов в торговле резко снизилось под давлением Антверпена, Амстердама и Лондона, немецкий Гамбург продолжал играть большую роль, пригласив к себе много иностранных купцов и став «самым английским городом на континенте»{891}

.

Что же касается периферии – регионов, находившихся вдали от описанной выше европейской оси, то им требовались «дополнительные аргументы» для того, чтобы быть втянутыми в активные коммерческие связи. Впрочем, многие европейские земли эти «аргументы» легко находили.

В некоторых случаях производство шло в регионы, где имелись достаточные запасы топлива. Хотя в большей степени это явление характерно для эпохи промышленной революции (с ее массовым производством), Бродель фиксирует важный пример развития города XV–XVI вв. на базе крупных месторождений угля. Этим городом являлся Льеж, превратившийся в важнейший центр металлургии и производства вооружений в Нидерландах{892}.

Военное предпринимательство активно вовлекало в европейскую экономику регионы с избыточным населением. Солдат позднего Средневековья и начала Нового времени совсем не обязательно должен был воевать под знаменем своей страны. Он сражался за деньги под командованием военачальника, который тем или иным образом сумел аккумулировать ресурсы, достаточные для формирования отряда. И если в Северной Италии, скажем, имелось много денег (которые города готовы были вкладывать в свою оборону), однако недоставало «пушечного мяса», спрос на солдат удовлетворялся в регионах, имевших избыток активной молодежи.

В начале XVI в. зоной набора ландскнехтов по преимуществу служил Вюртемберг – самая населенная область Германии{893}, которая к тому же расположена сравнительно близко к Италии, где шли интенсивные сражения между испанской и французской армиями. В дальнейшем спрос на солдат переместился в Германию, поскольку к северу от Альп начались кровопролитные религиозные конфликты. В XVII столетии (во время Тридцатилетней войны) там даже создалась ситуация, когда шведский король Густав II Адольф формировал свою армию из местного населения на французские деньги, поскольку «факторы производства» оказались размещены по Европе весьма неравномерно. Король обладал талантом полководца, кардинал Ришелье – финансовыми ресурсами, а немцы – лишь «пушечным мясом», которое Франция и Швеция совместно использовали против своего общего противника – испанских и германских Габсбургов.

Шотландия оказалась в Средние века прямой противоположностью Вюртембергу. Удаленный, малонаселенный регион Европы, где не было фактически никакого бизнеса. Но именно по этой причине шотландский солдат, характеризовавшийся дикой отвагой и варварской выносливостью, находил приложение своим силам во Франции и Нидерландах, а также в Германии времен Тридцатилетней войны. Порой шотландцев заносило даже в Италию и в Московию{894}

.

Швейцария – горная местность, во многом похожая на Шотландию. В исследуемую эпоху ей было еще далеко до формирования крупного центра банковского дела, производства часов и шоколада. Соответственно, при отсутствии собственного бизнеса солдат превращался в важнейший экспортный товар. Швейцарская гвардия, в частности, стала основой вооруженных сил Святого престола в Риме.

Поставщиком «живой силы» служила и Ирландия. «С шестнадцатого века, когда англичане начали опустошать их родину, ирландские дворяне и солдаты подались на континент и стали маленьким, но существенным компонентом испанской армии»{895}.