Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Впрочем, хоть замок и был основан в XII в., а уже в XIII столетии отошел к роду Малатеста, сегодняшняя Градара скорее детище Ренессанса, детище (как принято у нас считать) эпохи мудрости, эпохи расцвета человеческой индивидуальности, эпохи, когда благородные сеньоры покровительствовали прекрасным искусствам. Увы, солидная ренессансная оболочка этого замка скрывает под собой кровавую трагедию безудержного разгула человеческих страстей.

По всей видимости, именно из Градары исходит знаменитая история о трагической любви Франчески да Римини и Паоло Малатесты. Красавица Франческа была замужем за его братом Джованни – редкостным уродом, как повествует предание, да к тому же еще и хромоногим, что следует из прозвища Джанчотто, полученного бедолагой. Естественно, как часто бывает в таких случаях, Франческа полюбила другого. Казалось бы, Градара должна была стать поэтическим местом в память о прекрасной любовной страсти Франчески и Паоло. Но обманутый муж внезапно застал любовников вместе. И вновь взыграла страсть, но на этот раз страсть дикой ревности, страсть оскорбленной гордости. В итоге пролилась кровь. Стремясь нанести своему брату удар кинжалом, Джованни случайно задел и жену, надеявшуюся прикрыть собой Паоло. В итоге погибли оба{982}.

Вот как Данте описывает этот трагический финал:

В досужий час читали мы однаждыО Ланчелоте сладостный рассказ;

Одни мы были, был беспечен каждый.Над книгой взоры встретились не раз,И мы бледнели с тайным содроганьем;Но дальше повесть победила нас.Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем

Прильнул к улыбке дорогого рта,Тот, с кем навек я связана терзаньем,Поцеловал, дрожа, мои уста.И книга стала нашим Галеотом!Никто из нас не дочитал листа

{983}.

Последующие столетия романтизировали эту историю, выпячивая на первый план величие любви. И впрямь приятно помечтать о любви, когда заезжаешь с курорта Римини в замок Градара для краткой двухчасовой экскурсии: красивые молодые люди, роскошный замок, божественная природа, горячее солнце Адриатики… Говорят, что призрак несчастной Франчески да Римини до сих пор бродит ночами по роскошно убранным апартаментам Градары. Но современники, по-видимому, не так оценивали трагедию Франчески и Паоло. К примеру, Данте однозначно поместил несчастных любовников во второй круг Ада – к сладострастникам. Заметим, что в XIII–XIV столетиях к подобной классификации относились всерьез, как к вполне определенной оценке поступка грешников, а не как к художественному приему, дозволенному творческой личности поэта.

Вергилий, согласно Данте, описывает обитателей второго круга без особого снисхождения. Они виновны в том, что не устояли перед страстями:

…Бесчисленные тениОн назвал мне и указал рукой,

Погубленные жаждой наслаждений{984}.

Конечно, история Франчески и Паоло – это еще Средневековье или, возможно, лишь самое начало ренессансной эпохи – Дученто. Однако, судя по всему, и в дальнейшем, в период расцвета ренессансной культуры, в Градаре и в Римини бушующие страсти неоднократно приводили к трагедиям, сопоставимым по масштабу с той, что стала своеобразной «визитной карточкой» нашего замка.

Так, например, Сигизмондо Малатеста – один из знаменитых исторических деятелей Градары и Римини XV в., – согласно обвинению со стороны папы Пия II (известного ренессансного гуманиста Энеа Сильвио Пикколомини), свел в могилу двух своих жен{985}. И это неудивительно. Сигизмондо умел, если можно так выразиться, сочетать приверженность уравновешивающей ренессансной культуре с приверженностью абсолютно неуравновешенным любовным страстям.

С одной стороны, он привлекал к себе крупнейших деятелей ренессансного искусства. К примеру, Леон Батиста Альберти спроектировал в духе Возрождения реконструкцию одного из ведущих храмов Римини, где в конечном счете упокоились сам Сигизмондо и его любимая третья жена Изотта. С другой же стороны, Малатеста регулярно изменял даже боготворимой им Изотте и имел на стороне немало внебрачных детей. За многочисленные преступления, прелюбодеяния и богохульства Сигизмондо был отлучен от церкви Пием II.