Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Амальфи, доминировавший примерно с IX столетия в торговом «треугольнике» с Северной Африкой и Византией, потерял свои экономические преимущества после нормандской оккупации юга Италии и начала Крестовых походов. С одной стороны, Амальфи утратил свою автономию (торговля зерном стала монополией властей), а с другой – оказались подорваны коммерческие отношения с арабами{741}. Южные города стали сильно страдать от набегов берберийских пиратов. А Амальфи был к тому же дважды разграблен конкурировавшими с ним пизанцами{742}

. Но, наверное, более важным фактором успехов севера стало то, что Венеция и Генуя смогли усилиться в эпоху Крестовых походов, которые являлись важнейшей формой перекачки реальных богатств (земель, рент, золота и драгоценностей) множества европейских рыцарей в наличную форму{743}. Поддержка, оказанная итальянским городам крестоносцами, расплачивавшимися за их услуги и поддерживавшими в захватах на Востоке, может считаться третьим фактором ускорения развития Северной Италии.

Подъем Венеции «был неразрывно связан с Крестовыми походами. Венецианцы участвовали в Первом крестовом походе и еще в одной экспедиции – в 1123 г. Оба предприятия принесли им немалую материальную выгоду»{744}.

Преимуществом итальянских городов было то, что они умели аккумулировать деньги в Европе, а затем предоставлять кредиты на Востоке, где находились войска. Генуэзцы и пизанцы кредитовали крестоносцев уже в XII в. Венецианцы, помимо предоставления кредитов, в начале XIII столетия (во время Четвертого крестового похода) осуществляли еще и «комплексное обслуживание» идущего на восток рыцарского войска, то есть предоставляли ему свои корабли и съестные припасы, что непосредственно приводило к перекачиванию огромных сумм с разных концов Европы. Размер контракта на «обслуживание» был сопоставим с годовым доходом Франции – 94 000 марок (впоследствии снижен до 85 000) и обеспечил работой значительную часть венецианской экономики на два года{745}

.

В то же время торговые города непосредственно участвовали в разграблении завоеванных территорий. «Грабеж византийской империи всегда был второй по важности целью венецианцев»{746}. Уже во время Первого крестового похода возникли ассоциации купцов и судовладельцев (маоны), где каждый имел долю награбленного соответственно вложенному капиталу. Впоследствии города трансформировали грабеж в систематический бизнес и стали получать от победителей привилегии на торговлю с оккупированным Левантом, что в долгосрочной перспективе обеспечивало им значительный рост прибыльности. Например, еще в 1123 г. был заключен так называемый Пакт Вармунди между Венецией и Иерусалимом, согласно которому четверть всей торговли в любом городе королевства отходила венецианцам. А кроме того, они получали налоговые льготы и треть городов Тир и Аскалон после их завоевания. В 1204 г. Венеция не смогла получить от крестоносцев всю сумму, которую ей обещали заплатить за Четвертый поход, а потому «взяла натурой», приобретя три четверти добычи от захвата Константинополя и три восьмых от всех завоеванных земель. В самом городе венецианцам предоставили для их торговых нужд лучшие районы. При этом они получали от византийского императора крупные суммы, компенсировавшие фактически все их затраты на «обслуживание» крестоносцев{747}

. Возможно, венецианцы получили деньги еще и от египетского султана за то, что остались в Византии и не пошли в его страну{748}.

В Италию перетекали деньги не только благодаря Крестовым походам, но и вследствие вторжения войск германских императоров, а позднее – арагонских королей. Средства, которые они собирали со своих земель, тратились в итальянских городах, способствуя развитию производства{749}. Таким образом, на севере Италии скапливались капиталы, становившиеся основой для расширения городов, развития строительства, ремесла и торговли.

Для концентрации капиталов чрезвычайно важно было то, что военная деятельность в североитальянских городах не отделялась резко от коммерческой. Это определялось морским характером бизнеса и всего образа жизни. «Силовики» (капитаны военных судов) попутно приторговывали, а купцы умели при необходимости сами себя защищать. В таких условиях добыча, связанная с Крестовыми походами, не проматывалась, а скорее инвестировалась{750}. У французских или немецких рыцарей добытые деньги быстро уходили меж пальцев, тогда как у венецианских или генуэзских купцов они шли в дело.