Под миртами Италии прекрасной

Почему, однако, Елена Раевская похоронена в католической церкви? Этот вопрос не возникает в отношении З. А. Волконской да и О. А. Кипренского (перешедшего в католичество, возможно, для того, чтобы оформить брак с итальянкой и узаконить положение их дочери). Настоятель дон Джованни Буско сказал, что, судя по фамилии, Раевская была полькой и, следовательно, католичкой. Мой рассказ о Раевских и их дружбе с Пушкиным заинтересовал его. Проведя меня в один из боковых приделов, в котором оборудована комната для хранения незадолго до того приведенного им в порядок архива, он достал с полки книгу церковных записей 1843–1866 годов. («Какая культура!» — воскликнула известная наша пушкинистка Т. Г. Цявловская, когда я рассказывал ей об этом.)

Прежде чем раскрыть эту книгу, настоятелю пришлось на несколько минут выйти — из церкви стали доноситься звуки игры на электрических гитарах. Но не подумайте, что он пошел наводить порядок. «Ходил посмотреть, не нужна ли ребятам моя помощь», — пояснил он.

Пролистав книгу до оборота страницы 69-й, дон Джованни стал переводить вслух с латинского запись под № 73, составленную «в Год Господен 1852, в День 12 сентября». Из нее следовало, что «Елена Раевская — дочь Николая, покойного Российского полководца», хотя и родилась в «греческом расколе», «примирилась с римско-католической церковью», получила отпущение грехов, приняла причастие и, удостоившись папского благословения, «поддержанная в агонии присутствием священника, отдала душу Богу в день 10 текущего месяца…».

Возможно, все так и было. Только мне кажется, что в этой истории угадывается присутствие Зинаиды Волконской, тем более что через семью мужа она состояла в родстве с Раевскими (сестра Елены — декабристка Мария Николаевна Волконская и Зинаида Волконская были замужем за родными братьями). О том, как далеко заходила ее страсть к обращению других в католичество, свидетельствует эпизод с сыном известного мецената и музыканта Михаила Виельгорского — Иосифом. Княжна В. Н. Репнина, приходившаяся племянницей мужу З. А. Волконской, рассказывала: «…когда он умирал (в Риме. — Н. П.), то в его комнате уже был приглашенный княгинею Волконской аббат Жерве. Зинаида Александровна нагнулась над умирающим и тихонько шепнула аббату: «Вот теперь настала удобная минута обратить его в католичество». Но аббат оказался настолько благороден, что возразил ей: «Княгиня, в комнате умирающего должна быть безусловная тишина и молчание». Тем не менее княгиня еще что-то пошептала над Виельгорским и потом проговорила: «Я видела, что душа вышла из него католическая».

Поистине «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно»

…В церкви дель Джезу (Иисуса) — одной из самых пышных, я бы даже сказал, роскошных в Риме — похоронен П. Бутурлин, старший сын Д. П. Бутурлина — бывшего директора Эрмитажа, сенатора, известного библиофила, переселившегося почти со всей семьей в Италию. В детстве Пушкин с сестрой часто бывали в их московском доме. На вделанной в пол второй справа капеллы плите черного мрамора — латинская надпись бронзовыми буквами, свидетельствующая, что «Петрус Бутурлин» скончался 7 июня 1853 года «в возрасте 58 лет, одиннадцати месяцев и двадцати дней».

…Дольше всех прочих затянулся поиск итальянской усадьбы петербургских знакомых Пушкина Закревских.

Генерал-лейтенант Арсений Андреевич Закревский — участник Отечественной войны 1812 года, финляндский генерал-губернатор, министр внутренних дел, а позже московский военный генерал-губернатор, оставив этот пост, жил со своей женой Аграфеной Федоровной в Италии. Там же они умерли — он в 1865, она в 1879 году. Оба были похоронены «в своем имении «Galertto» близ Флоренции» — так указывалось в книге «Русские портреты, изданные великим князем Николаем Михайловичем».

Разыскать эту усадьбу представлялось интересным вдвойне. Прежде всего потому, что экстравагантная красавица Аграфена Федоровна — «бронзовая Венера», «Клеопатра Невы» — оставила заметный след в творчестве Пушкина. Это о ней его стихотворение «Портрет»:

С своей пылающей душой,

С своими бурными страстями,О жены Севера, меж вамиОна является поройИ мимо всех условий света

Стремится до утраты сил,Как беззаконная кометаВ кругу расчисленном светил.

Ей же посвящены стихотворения «Наперсник» («Твоих признаний, жалоб нежных…»), «Счастлив, кто избран своенравно…». Закревская с ее «бурными страстями» угадывается и в образе Зинаиды Вольской — героине неоконченной пушкинской повести «Гости съезжались на дачу…».

Интересно было взглянуть и на усадьбу, увидеть, в какой обстановке жила в Италии знатная русская семья. И кто знает, не сохранились ли там, если сама усадьба уцелела, какие-то русские реликвии, а среди них, быть может, и портрет «Клеопатры Невы».