Под стягом Святослава

— Зачем недотепа? Дотепа ты. Кар-роший батыр. Меня обмануть сумел, в плен взял. О-о, это не всякий сможет. А ведь ты молодой совсем… Я пришлю тебе коня из моего табуна. И кагану Святослябу про тебя скажу, что ты храбрый воин и к тому же оч-чень умный человек.

Товлыз подошел к коню, мгновенно оказался в седле, вылетел из оврага и исчез из глаз.

Ратьша стоял понурившись, и слеза катилась по его лицу.

— Ну-ну, не кручинься, — успокаивал его Скопа. — Печенег не обманет, я его знаю… А ты мудро поступил. За то воздастся тебе добром, вот увидишь…

Но это было вчера. На следующий день, к вечеру, комонники прошли уже триста верст по левому берегу Северского Донца и остановились на полпути к хазарскому городу Каракелу, или Черной крепости, как называли его руссы…

Каган-беки Асмид пребывал в гибельном неведении: он уверенно полагал, что «коназ Святосляб» где-то там за двести фарсахов от него спешит спасать северные земли Урусии от нашествия орд Кубрат-кудорхана. Тумены хазар с табунами, женами, детьми и кибитками неторопливо перекатывались к устью Дона, где все ожидали встретить Фаруз-Капад-эльтебера с его табунами и воинами.

Но предводителя аланов там уже не было. Ослушавшись приказа кагана-беки, Фаруз-тархан повел свои тумены к Саркелу и, не дойдя до него, внезапно повернул на восток. В отличие от своего повелителя Фаруз-Капад- эльтебер спешил. И пока Асмид-каган беспечно стрелял уток и гусей в окрестностях живописного озера Маныч, его самовольный тархан остановил коней перед западными воротами столицы Хазарского каганата…

Святослав в это же самое время принимал в своем походном шатре печенежского властителя Радмана. Обязательные приветствия, обмен подарками, трапеза минули, и теперь шел прямой, без обиняков, разговор:

— Я отказался принять золото у румского посла Михаила и порушить нашу с тобой дружбу, каган Святосляб. И я поведу своих воинов на хазар. Собака Асмид увидит блеск клинков моих батыров!

— Однако ж до моего прихода в свару не лезь. Воев у хакан-бека впятеро больше твоего, — ответил Святослав. — А потом, как ты сам сказал, бек-хан Куря со своей ордой переметнулся к козарам.

— Бек-хан Кураши не поднимет меча против меня! — твердо заявил Радман.

— А где князья Илдей и Тарсук?

— Они ждут, как повернется дело. Если бек-ханы узнают, что ты со своими богатурами здесь, они сразу нападут на хазар! — говорил печенег, как мечом рубил.

«Прав оказался Летко Волчий Хвост, — подумал Святослав. — Один он поверил замыслам моим! Так-то!»

— Но сейчас рано говорить им, что я с дружинами своими рядом, — вслух сказал князь.

— Ты прав, каган Урусии! Когда же сказать можно будет?

— А как только к Черной крепости подойдем, тогда и поведаешь князьям Илдею и Тарсуку о замыслах наших…

За пологом раздался шум, звякнул металл, громкий голос прокричал:

— По делу великого князя! Пусти! Беда!

— Кто там? — насторожился Святослав. — Пустите его!

В шатер ворвался Остромир. Не поздоровавшись, он ошарашил новостью:

— Грек один сбежал! Из тех, что с послом в охране был!

— Когда?!

— А кто ж его ведает? Видать, утром. Дозорного на дальней заставе зарезал, взял его коня и… поминай как звали! У нас тут, при лодиях, коней-то десятка не наберется: о погоне и думать нечего. Видать, теперича уж далеко ушел доглядчик.

— От меня не уйдет! — вмешался Радман. — Что сделать с ним, каган Святосляб?

— Утопи, чтоб и следа не осталось. Ишь как греки в дружбе верны: патрикий гонца к козарам снарядил. Ежели уйдет доглядчик сей, тогда все дело наше порушится. Понимает посланец Царьграда, куда больнее ударить.

Радман крикнул что-то по-печенежски: в шатер вбежал и застыл в почтительной позе Товлыз Свирепый.

— Надо беглеца поймать, — приказал ему бек-хан. — Он грек и несет наши тайны паршивому ублюдку Асмид-хану. Когда поймаешь, утопи его в первой попавшейся луже, если реки рядом не будет. Потом скажешь мне.

— Исполню, о доблестный! — звонко прокричал хан рода Угур.

— Потом с тысячей батыров иди к Каракелу. Веди себя как купец, будто бы скот приехал покупать, и постарайся хитростью захватить крепость. Если тебе это удастся, держи Каракел до нашего прихода, сражайся до последнего воина. Тогда тебе будет большая награда!

— Я сделаю это! — воскликнул стремительный печенег. — Не забудь о награде!

Вскоре удаляющийся топот тысяч копыт донес, что повеление грозного Радмана исполняется с усердием и по- спешанием.

Святослав недоверчиво хмыкнул:

— Так Черную крепость не взять.

— Поглядим. Товлыз хитер и находчив… — Радман помолчал, потом заметил: — Теперь, каган Святосляб, твоим ладьям незачем плыть только ночами. Я своими туменами прикрою твоих воинов от любопытных глаз хазарских лазутчиков.

— Верно! — посветлел лицом князь. — Тогда мы скорее сможем поспеть в Донец-реку.

— Надо спешить, каган Святосляб, ибо войско твое надолго не скроешь. Я должен идти. Прощай, друг. Да осветит Тенгри-хан путь твой лучами великого солнца.

Великий князь Киевский вышел проводить почетного гостя. На полпути к коню Радман остановился вдруг: