Подарок из страны специй

Катя, конечно же, отправилась с родителями, оставив мужа работать. Она, как кутенок, никуда не отпускала здесь их одних, все тыкалась то папе в плечо, то маме в шею и довольно улыбалась. Какое тут отпускать, только за ручку подержаться. Дема этого совсем не понимал, отношения с родителями у него были строже и холоднее, про подержаться за ручку и речи быть не могло. Хорошо хоть письма от них иногда приходили, и на том спасибо. Отец, Владислав, писал редко, но объемно, все время на что-то сетуя и стараясь научить жизни издалека, мама тоже особо не заморачивалась, поздравляла в основном с государственными праздниками и задавала риторические вопросы.

Развелись они, когда Катя с Демой учились в институте, почти сразу после того, как дети справили свадьбу. Отец оброс любовницами, мать – работой. В какой-то момент все это надоело, и решили они по-хорошему расстаться. Мать осталась с квартирой, отец переехал к самой любимой любовнице. Так и было им всегда не до сына – ни до, ни после развода, всегда дела, дела, дела… Всю родительскую любовь возмещали Дементию после свадьбы только Роберт с Аленой и особенно Лидка. Как-то сразу тепло и с душой приняла его, семнадцатилетнего птенца, удивленного и удивляющего. Он все присматривался поначалу к этим Крещенским отношениям, любящим взглядам, милым записочкам, постоянным звонкам – ну как ты? когда домой? бульончик готов! – и не мог поначалу понять – зачем? Потом понял – это была любовь, тихая, спокойная, не навынос, не напоказ, высокие семейные чувства, не требующие объяснений. Постепенно встроился, привык, расслабился, перестал удивляться. А привыкать надо было: в родной семье все выглядело иначе – сухие, официальные отношения, даже не отношения, а обязанности, как в семейном кодексе. И откуда тут было взяться родственному чувству?

Спустя столько лет совместной жизни Дементий лишних вопросов уже не задавал и сам порой удивлялся, если Катя вдруг не позвонила домой или не написала внеочередное письмо. А когда родители прилетали, то растворялся в этом тепле и счастье. И конечно же, радовался, глядя на жену.

В Джайпур отправились двумя машинами вшестером: Крещенские – в одной, а в другой – горбатеньком «Амбассадоре» – Расул с женой и переводчицей. Крещенские расселись по местам, и, когда водитель с редким индийским именем Атом, прежде чем тронуться, стал постукивать ладонью по рулю, Катя увидела, что у него шесть пальцев на одной руке – маленький недоразвитый пальчик беспомощно подрагивал над безымянным. Было очевидно, что водитель своим шестым пальцем сильно гордится. Как только все загрузились, он, как в театре, повернулся и торжественно заявил, что ехать с ним – это большая удача, ведь такое невероятное отличие – он теперь уже официально представил свой пальчик – дал ему сам Будда – не отнял палец, а добавил, – и помахал безжизненным обрубочком, который, казалось, держался на одной только коже. Это своего рода метка, похвастался он и добавил, что в нем присутствует нечто сверхъестественное, а ежедневное общение с потусторонними силами занимает много времени. Сегодня все в порядке, с гордостью сообщил Атом, утром он провел ритуал, и можно ехать совершенно спокойно, дорога открыта.

Казалось, так и было. Машины двигались уже больше часа по совершенно унылой и безлюдной выжженной земле, хоть на дороге транспорта было много, в основном перегруженные и расфуфыренные грузовики, все в ленточках, блестках и фонариках, как елочные игрушки. Они шли неторопливо, словно нехотя, приходилось их обгонять и снова упираться в зад какому-нибудь разукрашенному неповоротливому гиганту.

Проехали так около часа, потом свернули на дорогу поуже и попроще, рычащие грузовики остались далеко позади, и теперь пустынно было везде – и на дороге, и вокруг. Солнце начало хорошенько подтапливать, и даже машинный кондиционер не спасал. Роберт сидел на переднем сиденье, а Катя с мамой прикорнули на заднем. Вдруг передняя машина, расуловская, резко затормозила, и на лобовое стекло машины Крещенских полетело что-то тяжелое и твердое, вдребезги его разбив. Р-р-раз – и на руках у шестипалого Атома оказался старик, упавший будто с неба. Визг тормозов, крик, скрежет железа, звон разбитого стекла – и обе машины лежат в разных кюветах, а все пассажиры усыпаны острыми осколками.

Как потом оказалось, появившись непонятно откуда, словно выскочив из преисподней, этот злополучный старик побежал через дорогу перед первой, расуловской, машиной, и та, поддев его, будто бык тореадора, перебросила прямо на лобовое стекло идущего следом авто. Крещенские, хорошенько встряхнувшись и переполошившись, стали оглядываться, нет ли у кого ранений и травм, но тут же успокоились, увидев, что все, слава богу, целы.