Подарок из страны специй

Радостно-удивленная семья на фоне Кутуб-минара

Так и хочется написать: однажды, обходя окрестности Онежского озера, отец Онуфрий обнаружил …. Но нет, это окрестности города Дели!

Чтобы акцент не затмил само блюдо, Катя все-таки присматривала за Камчой, особенно когда приезжали родители, потому что знала, что тот мог легко увлечься. Приготовление еды для него было важным ритуалом, а не просто механической нарезкой, жаркой, варкой и так далее. Создавалось ощущение, что он постоянно с кем-то разговаривает, шепча и бормоча что-то во время готовки, мысленно общаясь, наверное, то ли с богами и божками, то ли с какими-то своими предками или просто где-то витая. В общем, молча он не готовил, отключался от реальности и вполне мог забыться, зная и свято веря в то, что простая еда влияет не только на тело, но и на душу. Несколько раз такие отключки и вправду случались, и тогда Катя брала готовку в свои руки, а понурый и расстроенный Камча был на подхвате.

Прогулки по Дели

Катя старалась как могла, возила своих любимых по Дели, чувствовала себя почти местной, знающей, расслабленной, вроде даже как коренной. Кивала торговцам на рынке, здоровалась с соседями, отгоняла на хинди местных ребятишек, норовивших вырвать сумки, чтобы помочь донести до машины. Куда только не ездили – везде было красочно, пахуче, ярко, неповторимо! Радовала родителей и сама радовалась – одна она никогда бы до такой степени не узнала город, в котором столько уже жила.

Черная звезда

Первым делом в первый приезд поехали к Кутуб-минару, к важному индийскому минарету, который давным-давно поставили рядом с необычной железной колонной, воткнутой, как гвоздь, в землю под прямым углом. Вокруг нее, говорили, было сильное исцеляющее энергетическое поле и всегда толпилась длинная говорливая очередь из страждущих. Каждый подходил и вставал к ней спиной, обхватывая и соединяя руки сзади так, чтобы позвоночник соприкоснулся с волшебной железякой, тогда – и здоровье, и счастье, и вообще… Катя решила, что именно с этого и надо начать углубленное знакомство с Дели, – привезла родителей, пригвоздила к колонне, чтобы хорошенько напитались энергией и обрели здоровье.

Вот так каждый день они куда-нибудь да и отправлялись, чего только не видели, кого только не встречали. Однажды посреди улицы, недалеко от Красного Форта, увидели сеанс левитации. Так все трое рот и открыли. Обычный, ничем не примечательный полуголый старичок в хламиде, каких в Индии уйма, сидел себе в позе лотоса, мерно покачиваясь и бормоча мантры. Потом из этой позы лег, откинувшись прямо на землю, в пыль, завалился, можно сказать. Закрыли его помощники потрепанной простынкой, и все – он так и замер на земле под довольно заунывную музыку.

Подготовка к лечению у стальной колонны

Вроде как сосредоточивался и собирался с силами или с мыслями, сразу и не поймешь. И вдруг медленно так, словно нехотя, стал подниматься над землей, все еще накрытый простыней по самую шею. Что там под ней происходило – непонятно, но никаких веревок видно не было, хотя отчетливо разглядеть детали не представлялось возможным, сеанс проходил не прямо перед глазами, а на некотором расстоянии, как если бы вы сидели ряду в пятом цирка, а в середине арены работал факир. В общем, повисел он, слегка покачиваясь, минуту-две в воздухе и тихонечко, как падающий с дерева листок, приземлился, даже совсем не подняв пыль. А как дотронулся до земли, стал сильно пыхтеть и отдуваться, показывая всем своим видом, что нелегкое это дело – стать на несколько минут невесомым. На вопросы не отвечал, потому что английского, урду и хинди не знал, да и подниматься в воздух, как объяснил сопровождающий, мог отнюдь не каждый день, а только раз в неделю, когда у него было хорошее летательное настроение.

Пообсуждали немного старичка и возможность самого физического явления левитации и решили все-таки сходить и в Красный Форт. Катя его не любила, слишком уж территория была заезженной и загаженной. Автобусы, мусор, гарь, несметная разноголосая толпа, торговцы со свистульками и дешевыми сувенирами, мальчишки-попрошайки, прокаженные, перемотанные бинтами, – все это совершенно не привлекало, а сразу отвращало от любого памятного места, где обычно разгружались туристы. Хотя сам Форт и слыл предметом гордости – а как же, исторический символ независимой Индии и всякое такое пафосно-торжественное. Но главное зрелище, ради которого все туда стремились, – никакая не независимость, а самая известная в Индии ювелирная улица. Народ ехал вроде как приобщиться к истории, а на самом деле каждый только и думал, как бы побыстрей сфотографироваться у толстых красных стен и бежать, как сороки, к ювелирам за блестящими подарочками.