Подметный манифест

Внизу он пошел на свет и оказался в помещении, где Шварц, Ваня Носатый и Вакула выбивали правду из висящего на дыбе мужика - с голой спиной, приспущенными портками, уже получившего десятка два ударов, но пока не в полную меру - спина был в красных рубцах, но не в крови. Подканцелярист, сидя в углу за столом, записывал то, что можно было счесть показаниями.

- Ни сном, ни духом!… - выкрикнул мужик.

- Тебя видели, когда ты шел от сарая, озираясь и имея при себе мешок с имуществом убитого тобой мещанина Федотова. Повторяю вопрос седьмой - каким образом мертвое тело оказалось вынесено во двор и спрятано за сараем?

- Оболгали! Как Бог свят…

- Ваня… - негромко позвал Шварц. - Кнут возьми.

Ваня Носатый, в одной рубахе, невзирая на вечную и неистребимую подвальную сырость, снял со стены кнут и для устрашения щелкнул им в воздухе. Шварц, подождав, зал знак - и первым же ударом Ваня вырвал из спины убийцы длинную полоску кожи, Тот взревел, сразу выступила и полилась кровь. Ваня дал еще два удара и поглядел на Шварца.

Шварц дал время убийце несколько прийти в себя.

- Вопрос седьмой… - уныло сказал он, и тут Архаров наконец вмешался.

- Карл Иванович, поди сюда на минутку!

Немец обернулся. Был он в одном камзоле, и тот расстегнут, в рубахе, испещренной спереди мелкими темными пятнышками. Это наводило на мысль, что и сам он при необходимости брал в руки кнут или плеть. Архаров ощутил желание отступить на несколько шагов.

- Погоди бить, Ванюша. Чего прикажете, сударь?

Архаров помолчал, глядя в пол. Говорить не хотелось. Но и откладывать разговор было бы преступно. Решился же, окончательно решился на мерзость.

- Помнишь ларчик с векселями? В Кожевниках?

- А я ведь предсказывал, что сей ларчик пригодится, - отвечал Шварц. - Погодите, сейчас добуду.

Ларец стоял в большом шкафу, где Шварц хранил свое загадочное имущество.

- Зябко тут у тебя, черная душа, - вполголоса сказал Архаров, пока немец, опустившись на колени, вытаскивал ларец. - Гляди, просквозит тебя, надел бы лучше кафтан.

- Зябко бывает с непривычки, да я к тому же и сам кнутик в руки беру, дабы согреться, - безмятежно отвечал Шварц. Архарова даже передернуло. Шварц, поднявшись, подошел, держа ларец в обеих руках, поглядел на него и все понял.

- Я должен быть, - в который уж раз повторил он известные Архарову слова. - Должен, сударь мой Николай Петрович, должен быть.

И добавил с неожиданной язвительностью:

- Не вам же кнутом правду добывать.

Тут же немец шарахнулся, а кулак пролетел, лишь слегка задев его по уху.

- Ч-черт… - прошипел Архаров. - Ты, черная душа, думай впредь, что говоришь! Хорошо, я опомниться успел…

Он имел в виду, что сбил прямое и отточенное движение руки, когда натасканный кулак уже сделался почти неуправляем.

- Шли бы вы к себе наверх, сударь, - хладнокровно отвечал на это Шварц, - и жаловать сюда более не изволили. Показания будут вам поданы в кабинет. Продолжай, Ванюша.

Архаров выскочил, как ошпаренный - с такой скоростью, какую только могла допустить его плотная комплекция. Не задерживаясь в первом подвале, пташкой вспорхнул наверх.

На душе было скверно.

Ларец так и остался внизу.

Его принес в кабинет Ваня Носатый, надев для такого случая кафтан. Поставил на стол, но ушел не сразу.

- Чего тебе? - спросил Архаров.

- Не извольте сердиться, ваша милость, а с тем душегубом иначе нельзя, - отвечал Ваня. - Он уже со знаками. Добром не понимает.

Знаками на Лубянке называли следы в виде белых широких рубцов от кнута. Плеть и батоги таких не оставляли.

Архаров ничего не ответил.

Ваня вступился за свое непосредственное начальство, Шварца, наедине, напрямую, без затей, и это понравилось. Если бы этот бывший каторжник не добаловался до того, что вырвали ноздри, был бы на несколько ступенек выше. Он умел управляться с людьми - недаром же оказался на чумном бастионе за старшего, в обход гарнизонного сержанта.

- Сам-то, поди, тоже со знаками? - без всякого злорадства спросил Архаров.

- Не без того, ваша милость. Это уж навеки. У иного спина только на вид плетью или батогами бита, а как проведешь мокрой рукой с нажимом - тут они, полосы от кнута, и видны.

- На словах Шварц ничего не передавал?

- Нет, ваша милость.

- Хорошо, ступай, - явив голосом благосклонность, велел Архаров. Ваня поклонился - с достоинством, кстати, поклонился, - вышел.

Архаров задумался - вот ведь здоровенный мужик, был бы в доме хозяин, детей бы послушных и толковых вырастил, а через свои рваные ноздри обречен весь век сидеть в нижнем подвале. Конечно, ему там неплохо, жалование заплечных дел мастерам всегда было немалым, а куда деньги девать? Сколько Архаров знал от подчиненных, Ваня пил мало, не то что Вакула, который однажды сам, упившись до полного непотребства, заснул на улице, проснулся под батогами… но с Вакулы что взять - монах-расстрига…

Архаров открыл ларец.

Там были долговые расписки, взятые в шулерском притоне. Те, которые Шварц посоветовал, не докладывая о них князю Волконскому, приберечь на черный день. Прикасаться к ним - и то было отвратительно.