Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

Из родины чудес, где Инда льются воды,Где густо разрослись священных рощей своды,Где, жарко некогда кипевшее в огне,Остыло золото в нагорной глубине,И яхонт и алмаз наводят мысль, что богиРазвалинам свои там предали чертоги,—Поднявшись от цветов на крыльях ветерка,Чуть видны, плавали в лазури облака.Как, в бархате ковров роскошно утопая,Гарема пышного царица молодая,Когда вокруг нее туманом голубымС курильниц дорогих душистый вьется дым,И пламенного сна, подобную виденью,Ее прозрачною окидывает тенью,—Так Пери, при луне, в безмолвии ночном,Летящих облаков обвита серебром,Беспечно вверившись воздушному их лону,Несется, легкая, как звук по небосклону.И виденье вслед виденьюРазвиваются пред ней,То окинутые тенью,То в сиянии лучей:Вон, как скатерти шелковы,Видны темные дубровыИ озера в их глуши,Будто сребряны ковши;По краям холмов вершиныОзаренные стоят,Словно духи-исполиныЗа трапезою сидят.Вон степь — урагана широкое ложе,Сама золотая при блеске лучей,

А скалы нагие пестреют на ней,Как черные пятна по барсовой коже.Потоки меж ними как змеи скользятИ в области смерти о жизни звучат;И пальмы, внимая призванию их,Сошлися толпою у струй голубыхИ смотрят с курганов на волны песчаны,Кивая косматой своей головой,Как будто бы кличут к себе караваны,Чтоб дать им защиту в полуденный зной.Степи резким рубежом,Горы сдвинулись кругом;Их подошву омрачая,Морем туча громоваяВдоль гребнистого челаНеобъятная легла.И как остров, возникаяИз среды туманной мглы,Здесь торчит хребет скалы,Дальше льдина вековая,—И мелькают при лунеВ чудных образах оне:То хрустальный блещет терем,То грозит седой колосс,То под тенью страшным зверемПоднял голову утес.За ними — бездна голубая,Подобна блеском небесам,Трепещет в ней луна другая,Другие звезды блещут там.Но как огромными крыламиНад ними вея парусами,За кораблем корабль бежит,

Разочаровывая вид,—Меж двух небес, в пучине света,Они на дышащем стеклеСкользят как тень, как у поэтаЗемная дума на челе.И вот исчезло всё: дубровы, степи, море,И Пери носится высоко на просторе,И гимн ночных светил ей слышен издали́.Но грань положена меж неба и земли.Немея, крылья там земные тяготеют,И ангелы ее переступить не смеют,С тех пор как прелести и ласки дев земныхПреступно увлекли прекраснейших из них[133],Чтоб, свергнуты с небес, лишенные сиянья,В тоске мучительной, в мольбах без упованья,Несбыточных надежд влачили грустный векИ плакали о них, как плачет человек.Но мысли, Эдема лучи золотые,          Бессмертьем зажегшие грудь,Летят без преград за пределы земные,          В обратный на родину путь:Их манит сиянье родного потока,Им грустно в темнице светить одиноко, —В источнике света хотят утонуть.И пламенной мыслью приблизилась Пери          К заветным эдемским дверям,Но страшно и мыслью проникнуть за двери:          Судья ей, преступнице, — там!Ей чудятся хоры, небесные звуки;Волнуется море сиянья кругом:О, сколько отрады, и грусти, и муки!..Улыбка блеснула — и слезы ручьем!

И пали на грудь ей их жаркие волны.Из сердца уходит пленительный сон,И, холодом вея, пустынный, безмолвный,Опять ее обнял земной небосклон.Свой блеск последний звезды мещут;Но там, вдали, кипят и блещутЖивые волны янтаря.И, бледным золотом сияя,Полнеба тихо обнимая,Как море, льется там заря.И облака, что в ночь носилисьВысоко с Пери молодой,Светлея, долу опустились,Как бы влекомые зарей;Сперва над влагой золотистойКатились пеной серебристой,Потом, повиснув над землей,В хрустальный замок превратились,И вдруг в сияньи растопилисьИ пали радужной росой.И, блестящие росою,Над поверхностью земною,Пери тихо развилаСветозарных два крыла.Но какой земли равнинаЕй открылась с высоты?Роз ли видны Низибина[134]Снежно-белые кусты?Иль горят огнем рубинаКашемирские цветы?Не родных ли волн ГангесаСлышен шум под сводом леса,Или плещет Иордан,

И вдали, огромной тучей,Кедров бор неся дремучий,Подымается Ливан?На цветы, леса и волныПери взор, вниманья полный,Долго тщетно устремлен:Их узнать не может он!Вдруг на скате небосклонаСолнце вспыхнуло — и вотНа высокий лик Мемнона,Как блестящая корона,Первый луч его падет.Грудь немая истуканаТеплотой оживлена,Звуком громкого тимпанаСодрогнулася она.Цепью дальних гор и доломПрокатился чудный звон,И царя степей глаголомКрай окрестный пробужден.С вековых гробниц пустыниУтра пар слетает синий,Отблеск дня передаетПирамиде пирамида,И с вершины их падетЯркий свет в лазурь Мерида,Где, разлив дневных лучейВозвещая громким криком,В тростнике проснулась дикомСтая вольных лебедей;Звучно их плеснули кры́ла,С шумом стая подняласьИ к волнам раздольным НилаСветлой нитью понеслась.