Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Как и что сказать могу я, где, скорбя, найду слова я,Чтобы выплакаться вволю? Боль и горечь велики.Горе, я отца утратил, а моя страна роднаяПатриота потеряла, утешенье — бедняки.Был он — как икона в церкви, был он добрым и суровым.Сколько раз он, представая пред внимающей толпой,Из сердец жестоких слезы исторгал горячим словомИ гасил порока пламя и страстей порыв слепой.В час, как над землей молдавской гром раскатывался адский,И разор, грабеж, убийство прятались в дыму густом,

И над углями вздымался полумесяц азиатский,Он провозглашал победу мудрым словом и крестом.Был ума он преисполнен, благородства был такогоИ к возвышенным деяньям, к милосердью склонен так,Что и в разоренном доме у него искали кроваМуза языка родного и с чужою речью враг.Проповедуя усердно цель, которой нет дороже,Верен зову, что глаголет: «На земле работник будь!»,Он указывал дорогу неокрепшей молодежи —Через темные могилы к новой жизни светлый путь.

Он всю жизнь свою боролся против вспененного вала,Против гроз, одолевая жизни бурный океан;Чтоб детей растить, отец мой не щадил себя нимало —Так птенцов своею кровью кормит птица-пеликан.Боже, он — перед тобою; если скажешь, что нетленноХоть одно из дел, внушенных силой духа твоего,Полон грусти и признанья, я молю тебя смиренно:Дай ему покой на небе, мне же — душу дай его.

Грусть

Перевод Ю. Петрова

Придешь ли ты, кумир мой непорочный?Я жду тебя в печальной тишинеС тех пор, как соловей умолк полночныйИ только вздох мой тяжкий слышен мне.Порой цветенья быть тут довелось мне,И жизнь была весенне-хороша;Минуло время золотых колосьев,Иною стала и моя душа.И, как роса, что умывает даромЦветок, почти убитый жаром дня,

Я слезы лью — я так борюсь с пожаром,В могилу увлекающим меня.Здесь счастлив был я под зеленой сеньюС тобою, драгоценный мой цветок…Пришла пора жестокому мучёнью —Я гибну, ибо стал я одинок.

Александру Донич

(1806–1866)

^{35}

Мысль

Перевод Г. Перова