Поющие в терновнике

His watch told him it was after six in the evening; dazed and reeling from the heavy torpor the day's terrible heat had induced in him, he struggled out of his pajamas and into his priest's clothes, threw a narrow purple stole around his neck and took the oil of extreme unction, the holy water, his big silver cross, his ebony rosary beads.	Отец Ральф глянул на часы - шесть вечера; шатаясь, насилу одолевая тяжкое оцепенение, которым оглушала невыносимая дневная жара, он выпутался из пижамы, натянул сутану, набросил на шею узкую лиловую епитрахиль, достал елей для соборования, святую воду, большой серебряный крест, четки черного дерева.
It never occurred to him for a moment to wonder if Mrs. Smith was right; he knew the spider was dead.	Он ни на минуту не усомнился в словах миссис Смит - конечно же, старая паучиха умерла.
Had she taken something after all?	Уж не отравилась ли в конце концов?
Pray God if she had, it was neither obviously present in the room nor obvious to a doctor.	Если так, дай Бог, чтобы в комнате не осталось следов и чтобы не понял врач.
What possible use it was to administer extreme unction he didn't know.	Что пользы ее соборовать, он и сам не знал.
But it had to be done.	Но так полагается.
Let him refuse and there would be post-mortems, all sorts of complications.	Откажись он - и не миновать вскрытия, всяческих осложнений.
Yet it had nothing to do with his sudden suspicion of suicide; simply that to him laying sacred things on Mary Carson's body was obscene.	Внезапное подозрение - не покончила ли она самоубийством - тут было ни при чем; но совершить священный обряд над телом Мэри Карсон показалось ему непристойным.
She was very dead, must have died within minutes of retiring, a good fifteen hours earlier.	Да, она была мертва, еще как мертва - должно быть, умерла через считанные минуты после того, как ушла к себе, добрых пятнадцать часов назад.
The windows were closed fast, and the room humid from the great flat pans of water she insisted be put in every inconspicuous corner to keep her skin youthful.	Все окна закрыты наглухо, и в комнате сыро - она всегда велела по углам, не на виду, расставлять тазы с водой, это будто бы сохраняет свежесть кожи.
There was a peculiar noise in the air; after a stupid moment of wondering he realized what he heard were flies, hordes of flies buzzing, insanely clamoring as they feasted on her, mated on her, laid their eggs on her.	В воздухе что-то странно гудело, минута-другая тупого недоумения - и он понял: это жужжат мухи, тучи мух облепили ее и пируют, и спариваются на ней, и откладывают на трупе яйца.
"For God's sake, Mrs. Smith, open the windows!" he gasped, moving to the bedside, face pallid.	- Ради всего святого, миссис Смит, откройте окна!- выдохнул он, белый как полотно, и шагнул к постели.
She had passed out of rigor mortis and was again limp, disgustingly so.	Час, когда труп коченеет, уже миновал, она снова обмякла, и это было отвратительно.
The staring eyes were mottling, her thin lips black; and everywhere on her were the flies.	Широко раскрытые глаза испещрены пятнами, тонкие губы почернели; и всюду кишат мухи.
He had to have Mrs. Smith keep shooing them away as he worked over her, muttering the ancient Latin exhortations.	Пришлось просить миссис Смит отгонять их, пока он совершал обряд, бормотал над телом древние священные слова.
What a farce, and she accursed.	Что за фарс, ведь она предана проклятию!
The smell of her!	А запах!
Oh, God!	О Господи!