Поющие в терновнике

Twice she tried to go home to Drogheda on a visit, the second time even going so far as to pay for her plane ticket.	Дважды она пыталась заставить себя съездить в Дрохеду навестить своих; во второй раз даже взяла билет на самолет.
Each time an enormously important lastminute reason why she couldn't go cropped up, but she knew the real reason to be a combination of guilt and cowardice.	И каждый раз в последнюю минуту что-нибудь ужасно важное и неотложное мешало поехать, но втайне она знала: подлинная помеха - сознание вины и трусость.
She just wasn't able to nerve herself to confront her mother; to do so meant the whole sorry tale would come out, probably in the midst of a noisy storm of grief she had so far managed to avoid.	Нет сил посмотреть в глаза матери, тогда вся горькая правда неминуемо выйдет наружу, и скорее всего - в бурном взрыве горя, чего она до сих пор умудрялась избежать.
The Drogheda people, especially her mother, must continue to go about secure in their conviction that Justine at any rate was all right, that Justine had survived it relatively unscathed.	Пускай все в Дрохеде, особенно мама, и впредь утешаются верой, что хотя бы с нею, Джастиной, все хорошо, что ее рана все же не опасна.
So, better to stay away from Drogheda.	Итак, от Дрохеды лучше держаться подальше.
Much better.	Много лучше.
Meggie caught herself on a sigh, suppressed it.	Мэгги поймала себя на том, что вздыхает, и подавила вздох.
If her bones didn't ache so much she might have saddled a horse and ridden, but today the mere thought of it was painful.	Если б так не ныли все кости, она оседлала бы лошадь, но сегодня от одной мысли о поездке верхом боль еще усиливается.
Some other time, when her arthritis didn't make its presence felt so cruelly.	Как-нибудь в другой раз, когда не так будет мучить артрит.
She heard a car, the thump of the brass ram's head on the front door, heard voices murmuring, her mother's tones, footsteps.	Она услышала - подъезжает машина, стучит молоток у парадной двери - бронзовая голова барана, доносятся невнятные голоса, голос матери, шаги.
Not Justine, so what did it matter?	Не все ли равно, ведь это не Джастина.
"Meggie," said Fee from the veranda entrance, "we have a visitor.	- Мэгги, - позвала Фиа, выглянув на веранду, - у нас гость.
Could you come inside, please?"	Может быть, войдешь в комнаты?
The visitor was a distinguished-looking fellow in early middle age, though he might have been younger than he appeared.	У гостя вид весьма достойный, он не первой молодости, хотя, пожалуй, и моложе, чем кажется.
Very different from any man she had ever seen, except that he possessed the same sort of power and self-confidence Ralph used to have.	Какой-то ни на кого не похожий, она таких никогда не встречала, вот только чувствуется в нем та же сила и уверенность, какой обладал когда-то Ральф.
Used to have.	Когда-то.
That most final of tenses, now truly final.	В далекие, невозвратимые времена.
"Meggie, this is Mr. Rainer Hartheim," said Fee, standing beside her chair.	- Мэгги, это - мистер Лион Хартгейм, - сказала Фиа, отошла к своему креслу, но не села.