Пока без названия

Джоан обняла его перед выходом. Он чуть задержал взгляд, когда заметил, что она тоже торжественно приоделась в честь этого дня, хотя должна была провести его дома в томительном ожидании. На ней было лёгкое белое платье из шифона, с нежным цветочным рисунком на рукавах, и она по-прежнему, в возрасте тридцати шести лет была все так же молода и прекрасна, и все так же похожа на принцессу из клана эльфов. Эдвин тоже засмотрелся на жену, наслаждаясь мыслью о том, что они с этой прекрасной женщиной вместе уже пятнадцать лет, и он все эти годы имеет честь быть любимым ею.

Впрочем, пора было ехать. Анри просто кивнул на последние слова поддержки от Джоан о том, что любой исход – правильный, и попрощавшись с ней и Хафом, который смирно лег на коврик, положив голову на передние лапы в ожидании Анри, вышел. По пути в школу они с отцом не разговаривали. Небольшое напряжение от неизвестности сковывало пространство. Пикап же, напротив, дружественно скрипел, и Эдвину за все эти годы и в голову не пришло сменить машину, так он прикипел к ней. Сколько раз они проделали этот путь вдвоём, Анри уже не мог сосчитать. Так много в начальной школе, чуть меньше после, когда посещать занятия каждый день перестало быть необходимостью. Но это время, пусть со стороны совсем не похожее на что-то, вмещавшее в себя близость двух родных людей, было им. И теперь, стремительно приближаясь к точке, которая в будущем сделает эти минуты, которые Анри проводил вместе с отцом, невозможными больше, он испытал чувство небольшого сожаления. В эту минуту он понял насколько дорого для него было это вечно понимающее молчание отца. Тот же, стараясь поддерживать боевое расположение духа, уже напевал по обыкновению песню, время от времени поглаживая свою темную бороду. Как Анри знал, это было непроизвольным знаком волнения, что было вполне объяснимо.

Анри вошел в класс, поздоровался со всеми членами комиссии, и прослушав правила, приступил к выполнению. День в этот раз пролетел быстро, хотя некоторые минуты его тянулись особенно протяжно. Те, когда Анри, просматривая очередное задание, брал себе паузу на обдумывание. В итоге, в пять вечера он поставил точку, и выдохнул.

«Я сделал это. Я сделал все что мог, и есть прямая уверенность, что я во многом прав»,

– 

неожиданно весело подумал он, впервые за много часов стряхнув с себя бремя, словно нависшее над ним.

Результаты ему обещали предоставить через несколько дней тщательных проверок. Дома он только коротко ответил Джоан, что справился хорошо, и пожелал идти спать прямо сейчас. Это показалось понятным всем, даже Хафу, чье ожидание теперь затягивалось до утра.

Утро было для Анри необычным. Не нужно было готовиться, не надо было учить, запоминать, отрабатывать в голове знание точных вещей, поскольку пока что все они

закончились во вчерашнем дне. «Песок в часах высыпался до конца, и я не знаю, перевернут ли эти часы для меня снова», – сонно разглядывал Анри эту метафору сквозь полудрему. Проснувшись поздно, он позволил себе пробыть в кровати еще и еще, прислушиваясь к ощущениям о вчерашнем дне. Все внутри него дышало покоем и тишиной. Анри закрыл глаза и решил представить мысленно момент, когда он слышит от комиссии слова: «Вы набрали высочайший балл». Эта мысль откликнулась сразу, и повела его воображение дальше, к моменту, когда он подает все документы в университет, к моменту, когда он получает согласие оттуда, к моменту, когда он упаковывает вещи в чемодан, к моменту, когда он прощается с ..

Тут воображение остановило мысленную картину, разворачивающиеся внутри, осколком врезавшись и процарапав ту сладость, которая окружала ее. «Попрощаться с родителями. Да, на этот раз действительно попрощаться, не навсегда, но в какой-то мере и так..» – билась в его голове мысль. «Еще и с Хафом, ведь там нельзя держать животных», – внезапно, хоть Анри еще не знал результатов своих усилий, но эта перспектива вдруг стала такой явной и реальной, что он понял, что ему предстоит припорошить момент своего предполагаемого торжества немалой порцией грусти.

Усевшись на кровати, он вдруг дал захлестнуть себя печали, и повалился назад. С огромной любовью, соседствующей гранями с печалью и нежностью, он осматривал свою любимую сумрачную мансарду, такую же, каким всегда для окружающих представлялось все, что якобы рождалось во внутреннем мире у Анри. «Я ведь совершенно ничего не знаю о том, какие правила проживания в кампусе, и наверняка мне придётся делить комнату с кем-то еще!», – еще одна мысль, словно ледяной душ, пролилась на него осознанием, и он, окончательно расстроенный, натянул на себя одеяло, будто этот могло уменьшить его досаду.

Он решил не выходить из комнаты. Ему было слышно, как внизу нетерпеливо время от времени топает Хаф, и как с ним спокойно разговаривает Джоан. Анри прислушался.

– Нет, ты будешь здесь со мной, – назидательно говорила она псу, – Пусть Анри отдыхает сколько ему требуется. Вчера у него был сложный день..