Пока мы были не с вами

— Выведите остальных детей наружу,— голос мисс Танн становится тихим и ровным. Она склоняется к миссис Пулник и шепчет сквозь зубы: — Посадите их в машины. Ждите пять минут, затем командуйте водителям выезжать, — еще тише она добавляет: — Но не думаю, что вы мне еще понадобитесь.

Миссис Пулник прочищает горло и дружелюбным, радостным голосом, который мы никогда не слышали от нее в доме миссис Мерфи, говорит:

— Дети, все по машинам. Идемтте.

Ларк, Стиви и другие дети высыпают на крыльцо. Ферн пинает меня по ноге и вертится на-бедре, словно пытаясь заставить упрямого пони выйти из конюшни.

— Но Га... Робби,— мои ноги словно прирастают к земле, и я сначала даже не понимаю почему. Эти люди просто хотят еще раз обнять и поцеловать Габби на прощание. Они любят играть с маленькими мальчиками. Весь день, когда мне удавалось ускользнуть от мужчин, настойчиво интересовавшихся, кто я такая и почему в таком возрасте оказалась на детском празднике, я следила за Габби, Ларк и Ферн. Бегала из комнаты в комнату, от окна к окну, чтобы убедиться, что малышей никто не обижает.

Но на задворках сознания вертится мысль о сестре Стиви, которая пропала из дома миссис Мерфи и больше никогда не возвращалась. Я знаю, что происходит с сиротами, и знаю, что Шерри и Стиви сироты, но мы-то нет! У нас есть мама и папа, которые придут нас забрать.

А женщина, которая сейчас играет с Габионом, знает об этом? Ей сообщили или нет? Неужели она думает, что он сирота?

Я делаю еще шаг к своему братику.

— Я могу взять его на руки.

Женщина отворачивается.

— С ним все хорошо.

— Выходим! — миссис Пулник с силой сжимает мне руку, и я понимаю, что случится, если не послушаюсь.

Я дотрагиваюсь до маленькой ножки Габби и говорю:

— Все в порядке. Леди хочет попрощаться с тобой: «Пока-пока!»

Он поднимает маленькую пухлую ручку и машет мне.

— Пока-пока! — повторяет он и широко улыбается, показывая молочные зубки. Я помню, как резался каждый из них.

— В машину! — пальцы миссис Пулник погружаются мне в кожу. Она дергает меня, я спотыкаюсь на пороге и чуть не роняю Ферн на крыльцо.

— О Боже. Она его сестра? — беспокойно спрашивает женщина с Габионом на руках.

— Нет, конечно же, нет,— говорит мисс Танн и снова лжет. — Маленькие дети в наших домах очень привязываются к старшим. Вот и все. Тут ничего не поделаешь. Они, конечно же, также быстро их забывают. Единственная сестра этого малыша — маленькая девочка. Новорожденная. Ее удочерила очень известная семья. Да вы и сами видите — он необычный мальчик. Вы выбрали одного из самых лучших наших воспитанников. Его мать была выпускницей колледжа, невероятно умной девушкой. К несчастью, она умерла при родах, а отец бросил детей на произвол судьбы. Но ведь их это никак не портит. И разве он не будет прекрасно смотреться на фоне ваших калифорнийских пляжей? Конечно, чтобы усыновить ребенка из другого штата, необходимы дополнительные взносы...

Тут миссис Пулник стаскивает меня со ступеней крыльца, обещая мне вполголоса страшные кары, которые достанутся мне от миссис Мерфи, если я не потороплюсь. Но больше я ничего не слышу. Она стискивает мне руку все сильнее и, наверное, скоро просто ее сломает, но мне все равно. Больше ничего не доходит до моего сознания: ни высушенная солнцем трава, которая хрустит у меня под ногами, ни тесные туфли, которые выдали мне работницы этим утром, ни душный, липкий вечерний воздух, ни слишком тесное платье, которое трет кожу, когда Ферн брыкается, ерзает, тянется ко мне через плечо и всхлипывает:

— Габби... Габби...

Мне так холодно, словно я зимой упала в реку и вся кровь ушла глубоко внутрь, чтобы не дать мне замерзнуть насмерть. Руки и ноги словно чужие. Они двигаются, но только потому, что так положено, я им не хозяйка.

Миссис Пулник швыряет нас с Ферн в машину к остальным детям и садится рядом со мной. Я сижу прямо, не двигаясь, смотрю на большой дом и жду, что дверь откроется и кто-нибудь поведет Габиона через двор. Мне так сильно этого хочется, что даже больно.

— Где Габби? — шепчет мне на ухо Ферн, а Ларк наблюдает за мной большими, тихими глазами. Она почти ничего не говорит с тех пор, как попала в дом миссис Мерфи, и сейчас не скажет, но я все равно ее слышу. «Ты должна вернуть Габиона»,— говорит она мне.

Я представляю, как он идет через двор.

Я надеюсь.

Я смотрю.

Я пытаюсь думать,

«Что мне делать? »

Тикают наручные часы миссис Пулник: «Тик-так, тик-так».

Слова мисс Танн вертятся у меня в голове, разбегаются, как водомерки, если в воду бросить камень, — сразу во все стороны.

«Умерла при родах...»

Моя мама умерла?

«...бросил детей на произвол судьбы...»

Брини не вернется за нами?

«Единственная сестра этого малыша — маленькая девочка. Новорожденная».

Один из младенцев не умер в больнице? У меня есть еще одна маленькая сестренка? Мисс Танн кому-то ее отдала? Или это ложь? Это все ложь? Мисс Танн лжет так легко и свободно, будто сама верит в свое вранье. У Габби нет мамы — студентки колледжа. Куини умная, но она доучилась только до восьмого класса, когда встретила Брини, и он увез ее на реку.