Поколение «все и сразу»

С удивлением я поворачиваюсь к ней: она встряхивает тонкими плечами, надувает губы как в легкой обиде, все лицо ее, бледнея, покрывается тенью грусти. Не понимаю, почему… Для чего это перенасыщение? Почему я не могу вечно любоваться ее красотой? Почему же временами – большую часть прогулки – я не замечаю ее? С каштаново-рыжими волосами играется, как котенок с ниточкой, ветер – они лезут ей в лицо, попадают в рот, и Карина постоянно поправляет прическу, раздражаясь внутри, но эта игра забавит меня, вызывая милую, искренне добрую улыбку, от которой мякнет душа… Высокое солнце заливает золотцем ее светлый лоб и волосы. Рядом со мной возвышенное, святое ангельское существо неземной красоты, облаченное в тонкую белую рубашку с узорами цветов и выглаженные черные брюки… Почему же нельзя вот так вот целую вечность, забывая о питье и еде, любоваться ею? Тогда бы не пришлось бы оглядываться в поисках другой красоты, которая езе не приелась глазам…

– Не подходит ко мне. Слишком сладкий. Вот ты можешь представить меня с таким ароматом?

– Нет, не могу. Не развито настолько воображение. Представлять диалоги для романов и рассказов могу, а ароматы на ком-то… Мне сложно представить на тебе даже твой аромат. Отдельно помню его, а на тебе… Не знаю, не могу, и все.

– Мои духи скоро закончатся… А я их так обожаю… Сирень с ума сводит.

– А новый флакон? Почему бы не купить?

Опять пожимает плечами, однако на сей раз намного увереннее, даже властно. По спине моей пробегают мурашки – срабатывает, как сигнализация, предчувствие. Неужели она в очередной раз вздумала взяться за призрачную за роль взрослой женщины?

– Не хочу. Нельзя же всю жизнь один и тот же аромат носить? – Рефлексом я поднимаю палец, чтобы возразить, но она не дает никакого шанса. – Мне нужен новый. Выберу как-нибудь сама. Может быть, даже на этой недели, подумаю.

– Я мог бы помочь.

– Не надо.

– Почему это?

Карина не отвечает, гордо поднимает выше голову, неприступно глядя исключительно вперед. Я повторяю вопрос, и только тогда она с недовольством, удерживая в памяти еще теплый конфликт, объясняет:

– Я пойду с Полиной. А от одного ее имени ты уже готов обидеться.

– Ничего я не обижаюсь…

– Ну да, конечно. Тогда зачем сейчас дуешься? – Карина поворачивается, как бы желая убедиться в собственных утверждениях. Лицо мое насуплено, но я всеми силами пытаюсь, пряча недовольство, расслабить мышцы. Нет, ее не проведешь. – И что на этот раз? Что?

– Ничего, не начинай.

Мы продолжаем идти в сторону метро.

– Да, – после небольшой паузы отступает она, – я… Не знаю, что на меня нашло, что я сегодня весь день завожусь по всяким пустякам? Мне часто кажется, что я злюсь на тебя, потому что боюсь потерять…

– Но злоба только отталкивает. Какая собака…

– Ты не собака! – Недовольно перебивает меня Карина, сдерживая крик. Брови ее сводятся, потом, словно от упавшего с небес раскачивания, расслабляются, выпрямляются в привычную прямую линию.

– Я к примеру говорю. Какая собака последует за тем, кто пинает ее?

– Дурацкий пример.

– Это же закон из биологии: живые существа избегают раздражителей, если они является опасностью. Да нет, живые существа избегают любые раздражители. А в нашем случае…Люди уходят от тех, с кем им плохо. Какой смысл подвергать себя терзаниям и горю, когда в мире существует бесконечное количество источников счастья?

– Почему же ты не бежишь? Почему ты нарушаешь законы природы? Для чего, ну правда?

Мы подходим к светофору – сияет закатом красный круг, по дороге медленно катятся машины. Настолько приевшиеся будничные корпусы и цвета, что они не вызывают никакого внимания. Рядом с нами несколько мужчин, они запросто разберут каждое мое слово, мысленно высмеют, если я все же осмелюсь отрыть рот, наивность моего молодого духа… Я тяну с ответом. Мы переходим дорогу, но даже тогда я признаюсь притихшим голосом, почти что шепотом, как бы боясь:

– Потому что люблю.

– Но это неправильно, – вздыхает она. – Однажды ты устанешь, однажды тебе надоест, и ты убежишь от меня! Кому нужна такая жертвенная любовь?

– Мне нужна! – С гордостью заявляю я. – Я никуда от тебя не убегу. Ни за что.

Я сжимаю женскую ладонь, вглядываясь в даль улицы, чувствую, как ее щеки краснеют – это не смущение, это жизненные силы горячат ее белую кожу. Она уловила мое стремление, поддалась ему и теперь готова нестись за мной вперед, как корабль за ветром. Готова биться в этом жизненном цикле, полном непонятностей и абсурдностей, под которые выдумываются законы…

– Тогда я буду стараться меньше злиться… – Теперь Карина с силой, какой немного в ее хрупком теле, сжимает мою руку. Она тянется ко мне, прижимается ко мне, ластится, как кошка. Изредка меня застает мысль, что все это обман, что все ее телесные проявления любви всего лишь уловка, чтобы удержать, чтобы украсть из недр тела что-то еще… Но красть у меня нечего. Даже денег-то нет… – Почему я такая резкая, Андрей? Именно по отношению к тебе?

– Не знаю, – ее резкость именно по отношению ко мне задевает меня сильнее всяких оскорблений и угроз. – Может, из-за обстоятельств?