Поколение «все и сразу»

Она крепко сжимает мою ладонь, смотрит при этом куда-то сквозь меня, отчего невольно и необъяснимо забегают мурашки по спине, ощущение, словно призрак уставился в глаза. Я поворачиваю голову в сторону, чтобы только избежать проникающего взгляда, провожаю вдруг встречающихся стариков и пытаюсь представить, о чем они думают, глядя на нас…

– Верю.

Карина отступает на шаг назад – теперь я свободная птица, могу лететь во все стороны света, меня выпустили из клетки. В своей привычке, какую она не замечает вовсе и на какую я ни разу не указывал ей, она задумчиво слегка закусывает нижнюю губу. Раскидывает умом – брови, подчеркнутые коричневым, то сводятся, отступают друг от друга. После короткого молчание кожа ее нежданно-негаданно багровеет:

– Нет! Ты не веришь в меня! Тебе всё равно! Нет! Ты хочешь, чтобы ничего у меня не получилось! Потому что ты ненавидишь блогеров, думаешь, что все они идиоты и даже не собираешься понимать их. Ты не хочешь пускать меня в мир, в котором я могу преуспеть, потому что ты сам ничего не хочешь от жизни! – Тут она постучала кулачком по моей голове – я рефлексом ощетинился, отстранился на пару шагов назад, и это животное предупреждение подействовало на нее усмиряюще…

Кричит она в истерике, так громко, что на нас подолгу с интересом задерживаются с любопытством проходящие, отчего я неконтролируемо в стыде втягиваю, как черепаха, голову в плечи… Когда она закончила размахивать руками, когда она замолчала, я, униженный и оглушенный ее воплями, даже через несколько минут не знал, что ответить, но она ждала, сощурив глаза, она как будто была готова прождать хоть целую вечность…

– Не неси чепухи.

– Ты даже неискренне отрицаешь… Почему, почему тебе плевать на мои интересы?

– Я так не говорю.

– Конечно, молчать легко… А вот поведение твое явно доказывает обратное…

В сущности, она полностью права, я ненавижу блогеров и не собираюсь менять свое отношение к ним, а новый интерес ее оскорбляет меня. Я мечтаю видеть в Карине чистую сущность, окрашенную изяществом и величеством, благоухающую сущностью искусства и мудростью, не тронутую коррозией пороков молодежи, а сейчас она как будто обливает полотно своей души всеми красками подряд, разводя черные уродливые пятна… Меня не устраивают ее порывы фотографировать все подряд, отвлекаться на всякую ерунду в телефоне, потому как из-за ее постоянных отвлечений я перестаю чувствовать себя объектом ее интереса. Это еще одна ревность, но уже не к существенному…

Ее непрофессионализм во всех сферах, ее попытки ухватить корону величия во всем и сразу без приложения как таковых усилий сближает ее с теми злосчастными подружками… Странное несоответствие, думаю я, оглядывая ее с ног до головы. Разок случайно ночью задрали голову наверх, увидели пару звезд и подумали об их удаленности, а затем решили каждому рассказывать о незатухающем увлечении космосом, хотя ни малейшего понятия не имеете о том, насколько эта наука, астрология, сложная… И не собираетесь дальше изучать труды тех, кто по-настоящему занимается космосом, называя их пыльной скукотенью, зато всякому заявляете о космических увлечениях…

Молча сдаться и смириться – самое простое. Время само, если повезет, затянет раны… Я беру ее за руку, веду вперед, дальше по улице, вдоль желтых грязных стен, вдоль машин, понурив голову, но уже через несколько шагов она неожиданно требует:

– Я не могу так. Я хочу в ресторан.

– Какой?

– Андрей…

Она смотрит на меня как на последнего идиота, как жаль, что слова, как сообщения в социальной сети, нельзя стереть…

– Хорошо, тогда на следующей недели. В четверг удобно будет?

– Как раз, – выдавила она, словно ей вовсе все равно на дни недели…

Мы без болтовни бродим по дворам – эта прогулка настолько наскучила, что я ни на что от усталости не обращаю внимания. Карина периодами то особо крепко сжимает мою ладонь, то отстраняется… Она колеблется, гадает, какой ответ в уравнении верный… И пока мы оставляем за спинами дома с прямыми улицами, я думаю над тем, как же скучен цикл жизни, когда проблема вся кроется лишь в том, что на работе большую часть дня из-за вялого потока и отсутствия особо интересных случаев, из-за гиподинамии одолевает скука. И вот сейчас та же самая скука шагает рядом со мной, когда я в сопровождении с тем, с кем однажды предполагал провести всю жизнь… Неужели совместная жизнь вот так же подвержена унынию? Порой в ее комнате нам совершенно нечем заняться – скука, и только. Если раньше мы беспрерывно часами предавались огню страсти, то в последние месяцы пламя значительно уменьшилось в размерах, отчего мы, сидя друг перед другом, стали стесняться смотреть в глаза… Такие десятки минут – тяжелое испытание. Незаинтересованность друг в друге для меня самый страшный кошмар, ведь она открывает столько дорог смерти…

– Мои родители должны уехать на дачу на днях. Придешь ко мне? С ночевкой.