Поколение «все и сразу»

Пассивное настроение Карины заразительно. Мне теперь и самому не хочется ни за что браться, ни с кем разговаривать. Теперь тянет лишь жаловаться, сетовать на пассивность и, пластом развалившись на диване, следить за утомительным движением часовых стрелок…

Мы заглядываем в кафе, бариста, как всегда, все тот же – студентка с хвостиком, цветом соломы. За этот год я уже успел с ней познакомиться, зовут ее Лерой и обучается она на учителя по русскому и литературе, поэтому под кассой она постоянно держит какую-нибудь книжицу, которую читает в свободные минуты стоя. В этот раз, как и всегда, когда я приходил с Кариной, она приветствует нас милой улыбкой. Изменяя привычке, Карина заказывает кофе с круассаном, мне же без разницы на второй завтрак, поэтому прошу я то же самое.

Разместившись за нашим любимым столиком возле окна, я вдруг ощущаю резкое покалывание под ребром: что-то не так, какое-то предчувствие неустанно гложет, в Турции с ней явно что-то приключилось. Курортный роман? Что же еще? Роман быстротечный, такой, какой хочется продлить навсегда и какой обречен на крах с самого начала…

– Опять ты губы свои грызешь… – Устало обращает внимание она, оторвавшись от окна, в которое смотрела так, словно мечтала вылететь свободной птицей из душного зала.

– Привычка. Это все от задумчивости.

– И о чем же? – Спрашивает она таким тоном, словно с намеком на то, что ей абсолютно наплевать на мои мысли.

– Да так, пустяки, не имеющие важности.

Она съедает круассан и затем, от скуки покрутив головой, в легком раздражении, подобно избалованной барышне, брезгливо замечает.

– Не хватает чего-то… Ты не чувствуешь?

– Морковного торта? – Шутливо подхватываю я. Улыбка на губах моих держится, но дыхание как будто парализовало…

– Меня уже тошнит от него…

– Но ты ведь так обожаешь этот торт…

– Вкусы меняются, – нагло перебивает она, мечтательно всматриваясь в окно. – Так бывает, представляешь? А это что? Я ведь сразу-то не заметила… – Удивленно, а вместе с тем и полубезразлично вытягивает мою правую руку она. – Ты зачем кольцо на себя напялил?

– Это обещание.

– Какое еще обещание…

– Обещание, что в скором времени ты станешь полностью моей.

– Андрей, меня пугают твои желания. Я вообще ничьей не хочу быть, я хочу быть свободной девушкой. Мне не нужны эти ярлыки: жена, девушка… Снимай кольцо! Немедленно! – Настойчиво требует она. И мне вдруг чудится, что если сейчас я начну сопротивляться, то она хладнокровно поднимется, медленно, растягивая каждый шаг, подступит ко мне вплотную и с леденящей жестокостью сожмет мое горло своими крохотными ручками…

Я, стыдливо озираясь по сторонам и, пряча руки под столом, чтобы никто из присутствующих не заметил, снимаю кольцо. Когда она говорит громко, ни о чем не беспокоясь, не боясь быть услышанной, будто обращая на свое величество внимание, я просто-напросто боюсь стянуть кольцо с пальца…

Мы сидим в кафе еще какое-то время. Я наблюдаю за тем, как Карина, повернув голову влево, пялится в окно. Она усердно о чем-то размышляет. Может, она мусолит одну и ту же проблему уже несколько дней, черт ее знает… После Турции мысли ее стали для меня скользкими и неуловимыми.

Карина поднимается без слов – я за ней. Выходя, я киваю на прощание знакомой баристе, которая с печальной улыбкой провожает нас. Сегодня мы меньше обычного проторчали в кафе, и та девушка за прилавком явно обо всем догадалась, предсказав нашу судьбу, ведь она столько раз на работе наблюдала подобные спектакли…

Мы фланируем по проспекту Стачек. Такая бесцельная и молчаливая прогулка, что любая скамейка воспринимается мной за самую удобную колыбель. Мы держимся за руки только от привычки – по ее коже я не чувствую ничего, кроме пустынной сухости.

– Помнишь, мы говорили на тему наших отношений? Я говорила, что нам надо что-то менять, что у нас все не так? Ну, явно же помнишь. Знаешь, в Турции я много думала, и… Пришла к выводу: меня интересуются парни с будущими.

– С будущим? – Хмыкаю я, резко ощущая прилив превосходства, основанного на пережитом опыте и книгах по финансам, и тут же добавляю. – Это с каким же? – Карина молчит. Вопросы мои явно ранят ее, но тормозить я не собираюсь. – Так я и предполагал. Однажды их будущее окажется в могиле. Гарантировано. Мы все окажемся в могиле, и плевать смерти на будущее в наших планах и прошлое. У людей, бахвалящихся скорым будущим, самые верные шансы в короткий срок свалиться в бездну.

– Я не могу с тобой развиваться, то есть мчаться вперед.

– К успеху? – Передразниваю ее я.

– Да, именно к успеху! Мне нужен успех. Понимаешь, чем мы отличаемся? Когда я ставлю смыслом жизни успех, ты… Я вообще не понимаю, к чему ты идешь, чего добиваешься…

– Я хочу быть логичным и рассуждать здраво, приземленно, абстрагируясь от мимолетных, мнимых побед.

– Вот видишь, – с сожалением в голосе говорит она, как врач душевнобольному, – никакой конкретики, одни шутки. А значит, ничего ты и не хочешь… А я от этого тоже страдаю, понимаешь? Я не могу сама расти и развиваться, двигаться вперед…