Поколение «все и сразу»

– Прости… Ты ведь не обижаешься? – Лицо мое, вопреки стараниям сдержаться, предательски раскрывает всю легкую бурю, безумствующую в самых глубинах груди.

– Нет.

– Просто я не хочу столкнуться с ними в коридоре, а если они еще и это увидят… А заправить мне проще самой, тем более, ты все равно так не умеешь, – тут я на нее удивленно взглядываю: что может быть сложного в том, чтобы натянуть покрывало на кровать? – Просто мама определенным образом заправляет, как бы тебе сказать…

Родители. Как смешно зависеть от них в наши-то года… Бояться признаться перед ними в чуде любви… Насколько же глупо дрожать от мысли, что они могут узнать о порывах страсти, отчего непременно и моментально вышвырнут нас, как ненужных котят, на улицу…

– Я все понимаю.

Вечер встречает нас холодом, небо хмурится, отчего складывается страх, будто вот-вот нагрянет дождь. Мы выходим без зонтика. После уютной квартиры улица с мокрым асфальтом, на котором рассыпались лужи, отражающие рекламные вывески и прочие сияния, кажется враждебной, отталкивающей любое проявление жизни, грозящейся беспощадно задуть любую искорку…

Мы маршируем по проспекту Стачек. Возле метро, как всегда, царит возбуждение, только торговцы всяким барахлом разбежались из-за непогоды. Прохладный осенний воздух будто бы заставляет позабыть необходимость разговаривать, вернее… Улица будто бы смыла с нас всю близость, какую мы вдвоем старательно вязали несколько часов подряд. В какой-то момент мне болезненно почудилось, словно теперь мы чужие друг для друга, будто мы, выполнив предназначение, завершили еще один цикл, и теперь вошли в фазу блуждания, когда болтаешься от здания к зданию, от неловкости боясь навсегда попрощаться…

– Помнишь, – вдруг без эмоций хватается Карина, пряча руки в карманах, – ты начал говорить про какую-то идею. О чем же ты говорил? – Вспоминая, она потирает лоб. – О свечах? Да! Точно! Мы тогда в “ИКЕИ” были, и там ты наткнулся на свечку…

– Это еще необдуманная идея, но… Она мне очень нравится.

– Так что ты там придумал?

– Не могу сказать.

– Почему?

– Потому что говорить заранее… Я не то, чтобы совсем против, просто я и самому себе пока не могу толком все объяснить, а кому-то… Нужно время подумать.

Отказ раскрывать замысел только больше взбудоражит ее, и, чтобы разговорить меня, она прибегнет к нехитрой уловке: мелкой обиде, от которой и без того хрупкое счастье вечера, уже раненное осколками наших пустоголовых слов и поступков, траурно нависнет в ожидании последней пули в затылок над братской могилой, куда падали точно такие же моменты счастья, сраженные другими неопытными влюбленными.

– Хорошо. Но ты ведь обязательно расскажешь? Потом, когда надумаешь?

– Обязательно.

Она не вытягивает из меня идею, видно, смекнула, что сейчас не лучшее время, чтобы терзать друг друга всякими пустяками… И после короткого молчания я тихо пробую:

– Что-то подсказывает, что сегодня я обязательно напишу стих.

– Ну, после такого-то! – Она шутливо толкает острым локтем меня в бок, чуть ли при этом не подпрыгивая. – Буду ждать, между прочим. Очень интересно ведь. Кстати, как у тебя возникают задумки?

– Еще одно сложное объяснение… Раньше, я понимал, что время браться за поэзию наступило, когда в голове начинала звучать мелодия. Плавная, захватывающая, дающая чувство парения в небе, подобно птице… Странное предчувствие. Не знаю, четко не объяснить. В такие момента обычно и слова сами по себе рифмуются…

– Мне не дано понять… – В унынье отзывается она.

– Может, это я плохо объясняю?

– Нет-нет, – спешит она, – просто я ничего не смыслю… А раньше ведь я тоже пыталась писать стихи, еще в школе, классе в шестом, наверное. Ну и позорище же, аж стыдно вспоминать! – Она театрально закрывает лицо руками и тихо смеется, как смеются в легком припадке истерики… – А ведь где-то эти стихи лежат.

– Но почитать их я не смогу?

– Там ведь откровенная чушь. Ты разочаруешься в поэзии и во мне, подумаешь, что я дурочка…

– Ничего подобного.

– Не хочешь прогуляться со мной и с Полиной? – Вдруг предлагает она.

– Когда? И где?

– Вообще-то, мы думали зайти в магазин один, а потом в кафе… – Как-то неуверенно лепечет Карина, и я сразу же понимаю, что четкого плана нет. И ради чего им привлекать меня? Сам я не терплю выход на улицу без дела, сам я выбираюсь на свежий воздух лишь с определенной целью, только в том и видя смысл, презирая бездумное болтание по асфальту. Однако, гулять с Кариной…

– Против не буду, только…

– Если не хочешь, так и скажи, я пойму…

– Я хочу провести с тобой время, просто я и понятия не имею, о чем говорить с твоими друзьями… С какого вдруг перепуга ты решила позвать меня?

Карина в нерешительности замялась – мы даже остановились. Улица Зайцева напрочь пустует. Темно-красный берет ее завоевывает внимание. Героиня из середины двадцатого века…

– Она не хочет идти одна. Хочет пойти с парнем.