Поколение «все и сразу»

Мы сворачиваем с Невского проспекта, взяв курс к Марсовому полю. На особо опасных участках приходится вплотную прижиматься к стенам и замедлять шаг. Удобно ведь греться в салоне под музыку и быть вне риска поскользнуться на льду. Мысль о водительских правах и машине время от времени не дает мне уснуть или сосредоточиться на делах, только вот Карина не поддерживает разговоры об автомобиле, считая, что все это детские капризы, впрочем, догадываюсь я, дело тут заключается лишь в том, что целюсь я не на машину бизнес-класса, а на недорогую иномарку из поколения десятого года. По принципу всего и сразу я уже через неделю обязан рулить новехоньким…

– А весной, когда потеплеет, обязательно будем гулять по паркам, правда? – Мечтательно загадывает она, пытаясь спрятать покрасневший от холода носик в шарфе.

Я киваю в знак согласия, как можно сильнее закутываясь в пальто – ветер, не зная пощады, морозит кости. А я страдал одной привычкой, вызывающей у Карины жуткое раздражение и порывы негодования всякий раз при встрече: я просто ненавидел застегивать верхнюю одежду, все время ходил распахнутым, прикрываясь руками в случае, если ветер особо бушевал. Меня забавляет то, как развеивается подол пальто, а вместе с ним и шарф, в таком образе я самому себе кажусь некой важной персоной, чью серьезность подчеркивает черная одежда, пускающая концы во все стороны.

– Возьмем с собой плед, какое-нибудь печенье и еще шоколад, а еще чай в термосе и разляжемся где-нибудь на земле, попробуем загореть, – все мечтает она, стуча зубами от холода.

– Не уверен, что у нас получится покрыться загаром. Бронзовым, красивым.

– Ну это у тебя не получится, а у меня очень даже, – дразнит она, на что я не обращаю внимания, будучи занятым мыслями о собственном деле, которому кое-как да следует продвигаться вперед. Казалось бы, настолько банальная идея, не требующая особых разработок, научных исследований и проверок, а все равно проблем выше крыши… Самая главная – рынок сбыта. Я уже откладываю деньги на поставщиков, но не могу сдвинуться с места, не определив рынок… – Зайдем в кафе? – Она кивает на с виду дорогое и хорошее. – Погреемся, выпьем кофе… Я могу заплатить…

– Сам заплачу, – едва возмущенно и оскорбленно перебиваю я. Мой доход новоиспеченного несчастного врача без потока пациентов, не взирая на жизнь среди бедности, где я не плачу арендатору, все же позволяет платить за собственную девушку.

– Нет, правда, я могу заплатить за себя, у меня есть деньги, – затягивает песню Карина тонким голосом, будто она – бизнесвумен, не знающая, куда уже девать рубли и доллары, но, в сущности, деньги, хранящиеся в ее матовом темно-красном не по возрасту толстом кошельке, ни что иное как подачка родителей или скромнейшая, выплаченная университетом, стипендия, какой хватает на проезд, мобильную связь и два средних обеда в столовой, а работать она нигде не работает.

– Сам заплачу, – повторяю я тихо, без раздражения.

Мы останавливаемся, и она вдруг цепко хватает меня за руку, пустив ногти в кожу. Худенькая улица как кстати пустеет. Белый снег все сыпется и сыпется, фонари светят желтым, машины гудят в стороне. На часах около шести – небо черное, звезд не видать…

– Да я и сама могу, что ты упираешься? Не понимаю! Что ты цирк устраиваешь? Сказала, что заплачу, значит, заплачу, и не надо сопротивляться! Мне не нравится… Мне неприятно от твоих реакций. Что ты губы свои обиженно сжал?

– Я не улавливаю даже сути конфликта, – растерянно развожу руками я.

– Что ты там надумал, на что можно обидеться? Да как вообще можно обижаться, – с новыми силами пылит она, словно более она не мерзнет, – на то, что я хочу заплатить за себя?

– Я не обижаюсь, – подавленно вякаю я, чувствуя, как к чертям в пропасть скатывается затухающим солнцем весь вечер…

Это со стороны оно кажется глупым и бессмысленным, дурацким и чуточку смешным, но внутри этого скандала, ты главный герой, которому как-никак да следует действовать, говорить… И самое страшное, когда слова не подбираются, когда силы замещает растерянность, когда чувствуешь превосходство оппонента, когда чувствуешь, как тебя вдавливают в землю, растаптывают…

На нехорошей ноте мы переступаем порог кафе. Послевкусие ссоры за сегодня уже не выветрится, а, значит, вечер сегодняшний уже обречен. В зале яблоку негде упасть, только возле окна я примечаю тройку свободных высоких стульев, задвинутых под столешницу длиной на всю стену. В этом чудном заведении насиживаются, как куры в курятнике, исключительно финансово обеспеченные личности.

Когда я заплатил за кофе и выпечку, Карина дернула меня за рукав и уставилась на меня, чуть задирая голову, озлобленным взглядом.

– Я же сказала, что сама, – тихо процедила она, отведя меня в сторону от следующих гостей, чтобы никто не услышал. – Сколько я тебе должна? Я переведу на карту.

– Нисколько. Не надо ничего переводить. Я вообще не понимаю, откуда взялось у тебя это стремление…

– Я взрослая, самостоятельная…