Поколение «все и сразу»

Почти что середина марта. Холода зимы постепенно отступают. Еще две недели, и можно смело снять шапку и, если повезет, освободиться от тяжелого зимнего пальто, чтобы перелезть в более легкое. Радует щебетание возвращающихся птиц, радуют еще не греющие первые яркие лучи, которые, как подснежники, после долгой зимы пробираются сквозь светлое, высокое небо, радует, что воздух больше не колется, как роза шипами… Не это ли маленькое счастье?

Позади четыре дневных смены, сегодня – выходной день, запланированный специально для свидания с Кариной. Несмотря на отсутствие как таковой активности на работе, чувствую я себя усталым эмоционально, а вместе с тем и физически. Скука беспощадно высасывает, как вампир кровь, силы. Невыносимо бессмысленно полдня торчать на одном месте без дела, когда знаешь, что профессия вроде как дает перспективы…

Мы шествуем за руку по Невскому проспекту, как туристы, не знающие, куда лучше свернуть, чтобы ничего не упустить. Идем без цели, вдыхаем воздух и молчание, щекочущее нервы. От пустующих разговоров с тем, с кем привык делиться всем на свете, невольно принимаешься вглядываться внутрь в попытках отыскать душу… Вдруг широко раздув улыбку, Карина решается рассказать – по ее наивным карим миндалинам и простодушно-радостной улыбке я понимаю, что ничего дурного в мыслях ее не засело.

– Да я вот вспоминаю гостей. Ну, дядя со своей женой приезжал. Детей привез… У него такая хорошенькая дочка, ты бы только видел! Она совсем маленькая! Только недавно родилась! Пару недель назад. И мне дали подержать ее на руках, представляешь? – Она то и дело пускала в мою сторону восторженные взгляды, будто требуя подобного восторга, когда я не разделял ее настроение, потому как в своей жизни нанянчился с братом и сестрой. – А папа мой все вокруг меня суетился и говорил: “осторожно! не урони только! крепче держи!” А дядя все отдергивал его, называя меня уже взрослой, – не без гордости заключила она, задернув нос выше. – А еще дядя так смешно тебя назвал…

– И как же? – Железным тоном откликаюсь я.

– Хахалем. Он спросил: “как поживает твой хахаль?”

Ее игривое настроение – не спасательный круг. Я ни за что и никогда из принципиальной гордости здравомыслящего не смирюсь с тем, что кто-то, тем более из тех, кто зовется ее родственниками и друзьями, насмехается надо мной.

– Я ему не хахаль, – огрызаюсь я. Это слово как красная тряпка. Во мне уже загорается желание уткнуться кончиком носом в ее нос и, крича, высказать все, что только я думаю о нем…

– Что ты заводишься?

– Потому что это оскорбительно.

– Не знаю, – пожимает плечами она. – Просто синоним к слову «парень». Разве повод злиться?

Я молчу. Синоним. Не повод, но злюсь, так и чувствуя ехидный отзвук насмешки ее дяди: ведь именно из-за него и его семейства я лишился нового года и других праздников. Так почему же ему теперь не насмехаться над неудачливым юнцом?

– Он пошутил так только один раз, – продолжает она с таким тоном, какой непременно обязан остудить пыл. Но я не сдаюсь.

– Более чем достаточно.

– Но это уже было! Или ты теперь всю жизнь будешь злиться? Ненавидеть меня?

– Ладно, что это мы… – Сдаюсь я и покорно беру ее за руки. Карина коротко улыбается, но губы ее скрывают радость победе…

– Не хочешь пофотографироваться? У нас почти что нет общих фотографий…

– Разумеется, хочу, – общие фотографии у нас вовсе не водились по одной простой причине: не хватало знакомых. С моей стороны такие не числились, со стороны Карины… Но мне жутко не хватало общих снимков, которые можно было бы памятно поставить в рамку…

– Только, боюсь, тебе не понравится идея… В общем, к Полине в гости на днях должна приехать сестра с профессиональным фотоаппаратом. Они позвали меня на прогулку, которая ну никак не обойдется без фотографий, не просто так же фотик везут, верно? Мы могли бы пойти вдвоем…

Хуже наказания и не придумать.

– Ну уж нет, – грубо прерываю ее я. День теперь переполнился паршивыми новостями. – Ни с какой Полиной, ни на какую прогулку я не пойду.

– Но это ведь наш единственный шанс…

– Шансы придумали, чтобы их упускать с напыщенным сожалением. Не хочу ее видеть. А ведь не пойти могу разве что я, так что…

– Не пойдешь, даже если я тебя очень-очень попрошу?

– Даже так.

Неужели она так и не усвоила урок? Неужели так и не поняла, что далеко не все люди подходят к нам? Одно упоминание той девчонки вздымает в памяти всю злость встречи-ошибки, в пепел стирая огненной волной любое желание… Это чертовское настроение запросто бы развеял, как аэрозоль дурной запах, веселящий дух дружбы. Сейчас как никогда раньше потянуло встретиться с Борисом, будто только рядом с ним отыщется спасительное умиротворение, но тот чурбан просто так со школьных годов не соглашается видеться, поэтому и приходится плясать под его дудку. Пародия дружбы… С одной стороны я во власти девушки, с другой – лучшего друга. Никакой ни власти, ни индивидуальности…