Полет сквозь годы

Большая группа наших летчиков была награждена за боевые подвиги орденом Красного Знамени. Специально по этому случаю в городе Александровске устраивался парад. Для участия в торжествах прилетел к нам блестящий боевой летчик-истребитель Георгий Сапожников, удачно дравшийся против белых в одном из передовых звеньев павловской группы. Как человека я мало знал его, но слышал о нем только хорошее. Чуткий, добрый, отзывчивый, Сапожников в нужную минуту готов был жизнь свою отдать за товарища. В бою неизменно проявлял высокое мужество. Сознаюсь, что я с восхищением смотрел, как он, кружась над аэродромом, приветствовал нас таким каскадом чистейших, изумительно четких, сложных и красивых фигур, какие мне ни приходилось до этого видеть.

Накануне парада награжденные решили сами отметить это большое событие в своей боевой жизни.

Не могу скрывать здесь того факта, что у нас, во фронтовых авиационных частях, спирт, насущно необходимый в больших количествах на технические цели, далеко не всегда расходовался по своему прямому назначению. Так произошло и в тот вечер.

Утром почти весь личный состав группы отбыл в город на парад. Сапожникова не будили — решили, что ему нужно как следует выспаться. Часа через полтора он проснулся. Узнав, что все уехали, тут же бросился на аэродром к своей машине. Летал Сапожников на чудесном трофейном английском «снайпе» с мощнейшим по тому времени мотором в 220 лошадиных сил. Он назвал свой самолет нежным именем «Нелли». На фюзеляже его истребителя красовался черный туз пик, на хвосте — черная стрела, звезды на крыльях тоже были черными.

Сапожников приказал механику немедленно запускать мотор

— Полечу на парад и покажу ребятам и начальству, как летать надо!

Видя, что летчик еще не совсем проспался, механик отключил провод от магнето, т. е выключил зажигание, без чего мотор запустить нельзя Но этот фокус Сапожников, по-видимому, знал. Выхватив маузер, он пригрозил механику пулей. Мотор заработал. Едва оторвавшись, не набрав еще скорости, летчик так круто взмыл вверх свечкой, что даже мощный мотор «снайпа» не вытянул, и машина, потеряв скорость, рухнула на землю. Все было кончено.

Мы хоронили Георгия Сапожникова через день на городском кладбище. Собралось огромное количество народа. Здесь были и военные, и большинство жителей Александровска. Когда гроб с телом Сапожникова стали опускать в могилу, военный оркестр вдруг тихо-тихо заиграл... старинный вальс «Березку». Все присутствовавшие сперва встрепенулись и стали с недоумением переглядываться, но потом, очевидно, поняли... Мы услышали то тут, то там сперва тихие, затем все нарастающие всхлипы женщин, переходящие в рыдания. Многие мужчины, и мы в там числе, полезли за платками...

Вальс «Березка» был исполнен по желанию покойного, который об этом просил самых близких друзей...

Но вернемся к тем дням, когда я получил на руки следующий документ:

«Приказ по воздушному флоту действующей армии и флота РСФСР № 54 от 24 сентября 1920 г. 5.

За отважную боевую работу на Красном фронте красный военный летчик командир 2-го боевого корабля «Илья Муромец» ТУМАНСКИЙ награжден орденом Красного Знамени».

Вот как писала тогда о моем полете газета «Известия»: 

«ПОДВИГИ КРАСНЫХ ЛЕТЧИКОВ

8 сентября с. г. самолет Красного воздушного флота типа «Илья Муромец», действующий на юго-западном фронте, совершил блестящий полет под управлением красного военного летчика т. Туманского с целью уничтожения самолетов на аэродроме противника. Несмотря на сильный дождь, препятствующий полету, Туманский нанес большие повреждения противнику, разгромив бомбами аэродром противника и уничтожив 4 самолета из 6, стоявших на старте.

Тов. Туманский за блестящий полет, давший поразительные результаты, сейчас же был награжден командующим Н-ской армии орденом Красного Знамени».

А еще через день меня вызвал товарищ Павлов и сообщил, что штурман, предлагавший авантюру с посадкой на вражеском аэродроме, арестован органами ВЧК. Он оказался шпионом и сознался, что хотел при посадке убить меня и моего помощника товарища Кузьмина и таким образом подарить белым наш корабль.

Я испытал большое удовлетворение от того, что не оплошал, как в свое время на Восточном фронте, а сумел распознать подлого врага.

...Очередное ответственное задание заключалось в том, чтобы добить наконец бронепоезд противника на станции Пришиб, уйти в наш тыл и произвести посадку в Синельникове. Перелет в Синельниково объяснялся тем, что врангелевские войска потеснили наших, над Александровском нависла угроза, и командование решило рассредоточить авиагруппу по разным точкам.