Полет сквозь годы

Началось следствие. Нас четверых — Столярова, Лазарева, Шестакова и меня — по приказу Троцкого, инкриминировавшего нам покушение на Клару Цеткин, посадили на гауптвахту. Обвинение в покушении было, конечно, нелепостью, но тем не менее мы просидели в камере подследственных около трех недель. Я был выпущен досрочно и выступал на суде в качестве свидетеля. Остальных трех судили. Столяров, Лазарев и Шестаков были осуждены на один год условно; Шестаков, помимо этого, получил общественное порицание. Он заявил на суде, что накануне ел консервы, всю ночь якобы чувствовал себя плохо, в полете у него будто бы кружилась голова. Но в отряде не очень поверили такому объяснению. Этого несколько надменного, с непомерным честолюбием человека не уважали. Летал он, правда, смело, но как-то бесшабашно и в дальнейшем кончил плохо: приревновав свою жену, посадил ее в самолет и, преднамеренно переведя машину в пике, врезался в землю, оставив сиротой свою единственную малолетнюю дочурку.

В начале 1925 года часть нашего отряда была направлена в Ташкент для усиления авиации Туркестанского фронта новыми «Юнкерсами-21» и купленными на золото в Германии самолетами Ю-13. «Юнкерс-13» был первой машиной, пилотское кресло которой размещалось не по центру кабины, а сбоку. Нововведение было небольшим, но принципиальным, так как удачно разрешало всегда трудную для авиации проблему габаритов: смещение командирского кресла в сторону создавало необходимые удобства для второго летчика или бортмеханика. Но небольшая, казалось бы, перемена вызвала вначале заметные неудобства, так как летчик должен был вести машину, занимая очень непривычное положение.

В Среднюю Азию из летного состава отбыли: командиры звеньев Артур Рыльский и я, летчики Перегонов и Шкапа, летнаб Янко

В Ташкенте стояли два отряда. Располагались они в довольно живописной местности на окраине города, на территории бездействовавшего в то время целлюлозного завода, в отдельных небольших домах, окруженных тенистыми фруктовыми деревьями. Вблизи протекали быстрая и холодная река Кара-Су и арык, где можно было выкупаться и освежиться. Вокруг благоухали цветы, посаженные и выхоженные заботливыми женскими руками. Столовую летного состава организовали и обслуживали наши жены, и питались мы благодаря этому сытно и вкусно.

Отрядами командовали Александр Петров и Петр Кудрявцев. Петров был старый, всеми уважаемый боевой летчик, располагавший к себе своим открытым лицам и прямым характером. Кудрявцев — человек, отменно вежливый, излишне подвижной, с маленькими хитрыми глазками. Хотелось почему-то быть с ним всегда настороже. За особые манеры, кривлянье и за подчеркнутую, неестественную веселость Кудрявцева прозвали в отряде балериной. Под его началом среди других товарищей находился отличный летчик Семен Шестаков, впоследствии, в 1929 году, первым совершивший со штурманом Борисом Стерлиговым и бортмехаником Дмитрием Фуфаевым перелет из Москвы в Нью-Йорк через Дальний Восток на двухмоторном самолете конструкции А. Н. Туполева.

Оба отряда были укомплектованы самолетами «эльфауге». Нам предстояло переучить ташкентских товарищей летать на более совершенных машинах «Юнкерсах-21» и вместе с ними подготовиться для ведения боевой работы против басмачей. Инструкторами для переучивания назначили Артура Рыльского и меня. «Юнкерс-21» был довольно строгой машиной, на которой легко выполнялись все фигуры высшего пилотажа. Ход переучивания позволял судить о высокой профессиональной подготовке туркестанских авиаторов: в течение одной недели я закончил вывозку и тренировку всех порученных мне людей, не имея ни единой предпосылки к летному происшествию. Затем началась подготовка звеньев.

В те годы англичане каждую весну сколачивали из бежавших от Советской власти элементов банды, вооружали их, снабжали всем необходимым и переправляли к нам через афганскую границу. Крупные и весьма мобильные конные отряды врывались на нашу территорию. Отлично используя трудную для борьбы с ними местность, они внезапно нападали на наши малочисленные гарнизоны, врывались в кишлаки и дико расправлялись с преданными Советской власти крестьянами — резали их скот, уничтожали жилища и посевы, терроризировали все население.

Борьба с басмачами, которую вели в основном кавалерийские части, осложнялась тем, что терроризированные бандитами крестьяне боялись их выдавать.

С прибытием в Туркестан нового командующего, энергичного и инициативного товарища Пугачева, борьба прошв басмачей приняла более планомерный и организованный характер. Серьезные задачи возлагались при этом и на авиацию: наша специальная подготовка в Троицких лагерях, под Ташкентом, проводилась с учетом всех особенностей предстоящих действий. Выполняя полеты на полигон, мы совершенствовались не только в прицельном бомбометании (вместо учебных бомб вниз летели мешки с песком), но и в умении точно сбрасывать сигнальные вымпелы. Летнабы повышали навыки стрельбы из пулемета по наземным целям, овладевали искусством ориентировки в сложной пустынно-гористой местности.