Политика аффекта. Музей как пространство публичной истории

В вашингтонском Музее Холокоста почувствовать себя на месте жертвы можно не только благодаря ее паспорту, но и представив себе, что вы побывали в концентрационном лагере. В одном из залов воссоздана обстановка немецкого лагеря; эта декорация окружена картинами боли, пыток, деградации. Посетитель вживается в роль жертвы не только на уровне знания, понимания индивидуальных историй, но и на уровне личного опыта — насколько это возможно в условиях музея²⁶⁸. В музее «Дом террора» в Будапеште воссоздана пыточная камера Управления государственной безопасности

²⁶⁹. В Музее прав человека в Атланте тоже предлагают почувствовать себя героями повествования — чернокожими активистами, которые боролись против дискриминации в публичных местах. В одном из залов воссоздана типичная барная стойка американского придорожного кафе. Посетители могут сесть за нее и надеть наушники. Закрыв глаза, можно и правда представить себя на месте этих активистов: стулья трясутся, в наушниках слышны крики, оскорбления и звуки ударов. Не каждый посетитель музея дослушивает запись до конца — становится страшно, хочется встать и уйти.

Использование звука часто дает достаточно сильный эффект. В нью-йоркском музее, посвященном памяти жертв терактов 11 сентября, один из самых эмоционально сильных экспонатов — телефоны. Сняв телефонную трубку, посетитель может услышать реальные записи, оставленные пассажирами захваченных самолетов на автоответчиках их родных и друзей. Здесь посетитель представляет себя уже не столько жертвой, сколько родственником жертвы, который слышит последние слова своего близкого.

Более сложный перформанс создан в музее в Хиросиме. Здесь посетителей пытаются заставить взглянуть на себя как на активного члена общества, понять свои установки, стереотипы, предубеждения. Посетителям предлагается с помощью интерактивной панели связать социальные установки, которые сформировались в Японии в начале XX века, с повседневными предметами, выставленными в том же зале. Когда после этого упражнения посетители проходят в следующий зал, перед ними оказывается дверь, за которой — кривое зеркало. Как пишет Ейка Таи²⁷⁰, видя себя в этом кривом зеркале, люди должны задуматься о том, что они тоже дискриминируют кого-либо, считают какие-то группы ниже себя.

Некоторые приемы работают не для всех посетителей, а только для отдельных групп. На полу Музея Шестого квартала в Кейптауне, посвященного уничтоженному во времена апартеида району, нарисована карта квартала. Когда туда приходят бывшие жители района, они, конечно, видят в этом рисунке не просто карту, а свою жизнь, потерянных соседей и родственников — все, что стало для них основными символами апартеида²⁷¹.

Фотографии и видеозаписи

Музейные кураторы не всегда воспринимали фотографии всерьез. Вероятнее всего, как замечает Пол Уильямс, это связано с тем, что, в отличие от других артефактов, которые невоспроизводимы (в противном случае мы имеем дело с копиями), аутентичные фотографии — всегда копии²⁷²

. В музеях памяти, впрочем, фотографии — часто единственные свидетельства событий. С другой же стороны, многие фотографии настолько ужасны, что возникает вопрос, стоит ли их выставлять. Просмотр таких фотографий может огорчить посетителей, показ некоторых фотографий может считаться в принципе неэтичным. Наконец, с третьей — именно эти документы вызывают у посетителей сильные эмоции. Такие эмоции вызывает, например, документальный фильм «Хиросима: молитва матери», который показывают в музее в Хиросиме. Сначала в видео показывается город до уничтожения атомной бомбой, затем — после. Внимание акцентируется на ужасных последствиях трагедии: разрухе, болезнях, результатах радиации²⁷³.