Полное собрание сочинений в 8 томах. Том 7

Позвольте мне его не соблюсти.Не в силах я стоять перед толпоюПолунагим и, раны открывая,Молить ее отдать мне голоса.Прошу, меня от этого увольте.

Сициний

Избранье без народа — незаконно,А он не даст обычай нарушать.

Менений

Прошу, не раздражай народ напрасно,Смирись с обрядом древним и добудьСвой сан по установленному чину,Как все, чей ты преемник.

Кориолан

Роль такуюИграя, покраснею я, и лучше

Народу этого не видеть.

Брут

(Сицинию)

Слышишь?

Кориолан

Мне ль хвастаться перед толпою; «Дескать,Я сделал то да се» — и не скрывать,Но обнажать зажившие рубцы,Как будто ради голосов ееЯ раны получал?..

Менений

Оставь упрямство. —Трибуны, сообщить вам поручаемНароду о решенье нашем.

(Кориолану.)

СлавьсяИ счастлив будь, наш консул благородный!

Сенаторы

Кориолан, будь счастлив! Славься! Славься!

Трубы.

Все, кроме Сициния и Брута, уходят.

Брут

Вот как с народом поступить он хочет!

Сициний

Пора бы это всем понять! Он будетПросить о том, что презирает, ибоПросимое дает народ.

Брут

ИдемНа рыночную площадь и народу,Который ждет нас там, расскажем все.

Уходят.

Сцена 3

Там же. Форум.

Входят семь-восемь горожан.

Первый горожанин

Да что там толковать: попроси он наших голосов, мы ему не откажем.

Второй горожанин

Ну, если захотим, то можем и отказать.

Третий горожанин

Это, конечно, наше право, но ведь этим правом мы воспользоваться-то не вправе: покажи он нам свои раны да расскажи про свои подвиги, так мы наши языки в эти раны всунем и за них говорить начнем. Да, уж если он нам про свои благородные дела расскажет, так нельзя же нам такое неблагородство проявить, чтоб ему в признательности отказать! Неблагодарность чудовищна; значит, неблагодарный народ — чудовище. А раз мы сами из народа, то и мы окажемся чудовищами.

Первый горожанин

Да нас и теперь из-за каждого пустяка готовы чудовищами объявить. Помните, когда мы из-за хлеба взбунтовались, он и сам не постыдился обозвать нас многоголовой чернью.

Третий горожанин

Многие нас так называли: и не за то, что головы у одних из нас черные, у других — русые, у третьих — каштановые, а у четвертых и вовсе плешивые, а за то, что умы у нас совсем уж разномастные. Честное слово, если б они разом выскочили из одного черепа, то и тогда разлетелись бы на все четыре стороны — на восток, запад, север, юг — и, продолжая двигаться по прямой, очутились бы все на одной окружности, да только в разных точках.

Второй горожанин

Вот ты как думаешь? А в какую сторону полетел бы, по-твоему, мой ум?

Третий горожанин

Ну, твой-то не так быстро из башки выберется: он в нее чересчур крепко заколочен; а если все-таки вырвется на свободу, то наверняка полетит на юг.

Второй горожанин

Это почему же именно на юг?

Третий горожанин

Да чтобы в тумане растаять: там три четверти его растворятся в гнилых испарениях, а четвертая для очистки совести вернется и поможет тебе жену подыскать.

Второй горожанин

Никак ты без своих шуточек не можешь. Да ладно, продолжай.

Третий горожанин

Так как же порешили? Отдадим ему голоса или нет? Впрочем, ничего они не изменят: большинство и так за него. А я скажу все-таки: будь он с народом помягче, не было бы человека достойнее.

Входит Кориолан в одежде смирения и Менений.

А вот и он сам идет в одежде смирения. Примечайте получше, как он себя с нами держать станет. Толпиться нам всем ни к чему: будем подходить к тому месту, где он стоит, по одному, по двое, по трое. Пусть каждого поодиночке попросит, чтобы каждому выпала честь собственный голос собственным языком отдать. Идите-ка за мной: я вам покажу, как мимо него проходить надо.

Все

Согласны, согласны.

Горожане уходят.

Менений

Нет, ты неправ: блюли обычай этотДостойнейшие люди.

Кориолан