Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Авторитетъ Шеллинга и еще боле очевидная справедливость его воззрнія на ограниченность раціональнаго мышленія видимо поколебали въ Германіи безусловную довренность къ выводамъ послдняго любомудрія и были одной изъ причинъ охлажденія умовъ къ философіи. Конечно, Гегельянцы еще остались и останутся надолго, ибо весь характеръ современной образованности сочувствуетъ ихъ направленію. Но когда мысль на самой вершин своего развитія сознала свою несостоятельность, то новое направленіе уже возможно. Большинство, составляющее толпу, еще долго можетъ оставаться въ отжившихъ убжденіяхъ; но прежняго огня увренности убежденіе толпы въ нихъ не вложитъ. Знаменитый Эрдманъ называетъ себя последнимъ Могиканомъ изъ учениковъ Гегеля. Новыхъ философскихъ знаменитостей уже не видно, — и врядъ ли он уже возможны.

Но послдняя система Шеллинга не могла еще имть настоящаго дйствія на умы, потому что соединяетъ въ себ дв противоположныя стороны, изъ которыхъ одна несомннно истинная, а другая почти столько же несомннно ложная: первая — отрицательная, показывающая несостоятельность раціональнаго мышленія; вторая — положительная, излагающая построеніе новой системы. Но эти дв стороны не имеютъ между собой необходимой связи и могутъ быть отдлены одна отъ другой, и непремнно будутъ отдлены. Тогда отрицательное вліяніе Шеллингова мышленія будетъ еще несравненно сильне. Убдившись въ ограниченности самомышленія и въ необходимости Божественнаго Откровенія, хранящагося въ преданіи, и вмст съ тмъ въ необходимости живой вры, какъ высшей разумности и существенной стихіи познаванія, Шеллингъ не обратился къ Христіанству, но перешелъ къ нему естественно, вслдствіе глубокаго и правильнаго развитія своего разумнаго самосознанія: ибо въ основной глубин человческаго разума, въ самой природ его заложена возможность сознанія его коренныхъ отношеній къ Богу. Только оторвавшись отъ этой существенной глубины, или не достигнувъ ея, можетъ мысль человческая кружиться въ отвлеченномъ забвеніи своихъ основныхъ отношеній. Шеллингъ же, по своей врожденной геніальности и по необычайному развитію своего философскаго глубокомыслія, принадлежалъ къ числу тхъ существъ, которыя рождаются не вками, но тысячелтіями.

Но, стремясь къ Божественному Откровенію, гд могъ онъ найти его чистое выраженіе, соотвтствующее его разумной потребности вры? — Бывъ отъ рожденія протестантомъ, Шеллингъ былъ, однакоже, столько искрененъ и добросовстенъ въ своихъ внутреннихъ убжденіяхъ, что не могъ не видать ограниченности протестантизма, отвергающаго преданіе, которое хранилось въ Римской Церкви, и часто выражалъ это воззрніе свое; такъ что долгое время по Германіи ходили слухи, что Шеллингъ перешелъ къ Римской Церкви. Но Шеллингъ также ясно видлъ и въ Римской Церкви смшеніе преданія истиннаго съ неистиннымъ, Божественнаго съ человческимъ.

Тяжелое должно быть состояніе человка, который томится внутреннею жаждою Божественной истины и не находитъ чистой религіи, которая бы могла удовлетворить этой всепроникающей потребности. Ему оставалось одно: собственными силами добывать и отыскивать изъ смшеннаго Христіанскаго преданія то, что соотвтствовало его внутреннему понятію о Христіанской истин. Жалкая работа — сочинять себ вру!

Здсь руководствовался онъ не одними умозрительными соображеніями, которыхъ недостаточность такъ ясно сознавалъ, но, кром Священнаго Писанія, искалъ опоры для мысли въ дйствительномъ Богосознаніи всего человчества, во сколько оно сохраняло преданіе первобытнаго Божественнаго Откровенія человку. Въ миологіи древнихъ народовъ находилъ онъ слды хотя искаженнаго, но не утраченнаго Откровенія. То существенное отношеніе къ Богу, въ которомъ находилось первое человчество, распадаясь на различные виды, сообразно развтвленію различныхъ народностей, въ каждой народности являлось въ особой ограниченной форм, и этою особою формою Богосознанія опредляло самую особенность народности. Но внутри всхъ этихъ боле или мене искажающихъ ограниченій оставались неизмнныя черты общаго существеннаго характера Откровенія. Согласіе этихъ общихъ внутреннихъ и основныхъ началъ каждой миологіи съ основными началами Христіанскаго преданія выражало для Шеллинга чистую истину Божественнаго Откровенія.

Такой взглядъ на исторію человческихъ врованій могъ бы быть весьма питателенъ для Христіанской мысли, если бы она предварительно уже стояла на твердомъ основаніи. Но неопредленность предварительнаго убжденія и вмст неопредленность внутренняго значенія миологіи, подлежащихъ боле или мене произвольному толкованію изыскателя, были причиною, что Шеллингова Христіанская философія явилась и не Христіанскою, и не философіей: отъ Христіанства отличалась она самыми главными догматами, отъ философіи — самымъ способомъ познаванія.