Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Слово, какъ прозрачное тло духа, должно соотвтствовать всмъ его движеніямъ. Потому, оно безпрестанно должно мнять свою краску, сообразно безпрестанно измняющемуся сцпленію и разршенію мыслей. Въ его переливчатомъ смысл должно трепетать и отзываться каждое дыханье ума. Оно должно дышать свободою внутренней жизни. Потому слово, окостенлое въ школьныхъ формулахъ, не можетъ выражать духа, какъ трупъ не выражаетъ жизни. Однакожъ, измняясь въ оттнкахъ своихъ, оно не должно переиначиваться въ внутреннемъ состав.

Для одного отвлеченнаго мышленія существенное вообще недоступно. Только существенность можетъ прикасаться существенному. Отвлеченное мышленіе иметъ дло только съ границами и отношеніями понятій. Законы разума и вещества, которые составляютъ его содержаніе, сами по себ не имютъ существенности, но являются только совокупностью отношеній. Ибо существеннаго въ мір есть только разумно-свободная личность. Она одна иметъ самобытное значеніе. Все остальное иметъ значеніе только относительное. Но для раціональнаго мышленія живая личность разлагается на отвлеченные законы саморазвитія, или является произведеніемъ постороннихъ началъ, и въ обоихъ случаяхъ теряетъ свой настоящій смыслъ.

Потому отвлеченное мышленіе, касаясь предметовъ вры, по наружности можетъ быть весьма сходно съ ея ученіемъ; но въ сущности иметъ совершенно отличное значеніе, именно потому, что въ немъ недостаетъ смысла существенности, который возникаетъ изъ внутренняго развитія смысла цльной личности.

Весьма во многихъ системахъ раціональной философіи видимъ мы, что догматы о единств Божества, о Его всемогуществ, о Его премудрости, о Его духовности и вездсущіи, даже о Его троичности, — возможны и доступны уму неврующему. Онъ можетъ даже допустить и объяснить вс чудеса, принимаемыя врою, подводя ихъ подъ какую нибудь особую формулу. Но все это не иметъ религіознаго значенія, только потому, что раціональному мышленію невмстимо сознаніе о живой личности Божества и о Ея живыхъ отношеніяхъ къ личности человка.

Сознаніе объ отношеніи живой Божественной личности къ личности человческой служитъ основаніемъ для вры, или, правильне, вра есть то самое сознаніе, боле или мене ясное, боле или мене непосредственное. Она не составляетъ чисто человческаго знанія, не составляетъ особаго понятія въ ум или сердц, не вмщается въ одной какой либо познавательной способности, не относится къ одному логическому разуму, или сердечному чувству, или внушенію совсти; но обнимаетъ всю цльность человка, и является только въ минуты этой цльности и соразмрно ея полнот. Потому главный характеръ врующаго мышленія заключается въ стремленіи собрать вс отдльныя части души въ одну силу, отыскать то внутреннее средоточіе бытія, гд разумъ и воля, и чувство, и совсть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и желанное, и справедливое, и милосердное, и весь объемъ ума сливается въ одно живое единство, и такимъ образомъ возстановляется существенная личность человка въ ея первозданной недлимости.

Не форма мысли, предстоящей уму, производитъ въ немъ это сосредоточеніе силъ; но изъ умственной цльности исходитъ тотъ смыслъ, который даетъ настоящее разумніе мысли.

Это стремленіе къ умственной цльности, какъ необходимое условіе разумнія высшей истины, всегда было неотъемлемою принадлежностію Христіанскаго любомудрія. Со временъ Апостоловъ до нашихъ временъ оно составляетъ его исключительное свойство. Но съ отпаденія Западной Церкви оно осталось преимущественно въ Церкви Православной. Другія Христіанскія исповданія хотя не отвергаютъ его законности, но и не почитаютъ его необходимымъ условіемъ для разумнія Божественной истины. По мннію Римскихъ богослововъ и философовъ, кажется, было достаточно, чтобъ авторитетъ Божественныхъ истинъ былъ однажды признанъ, для того, чтобъ дальнйшее разумніе и развитіе этихъ истинъ могло уже совершаться посредствомъ мышленія отвлеченно логическаго. Можетъ быть, по особому пристрастію къ Аристотелю, богословскія сочиненія ихъ носятъ характеръ логическаго изложенія. Самый ходъ мышленія совершался наружнымъ оцпленіемъ понятій. Подъ догматъ вры искали они подвести логическое оправданіе. Въ этомъ логическомъ изложеніи, изъ отвлеченно-разсудочнаго разумнія догматовъ, тоже, какъ отвлеченный выводъ, раздались требованія нравственныя. Странное рожденіе живаго изъ мертваго! Мудреное требованіе силы во имя мысли, которая сама не иметъ ея!

Отдленное отъ другихъ познавательныхъ силъ, логическое мышленіе составляетъ естественный характеръ ума, отпадшаго отъ своей цльности. Весь порядокъ вещей, происшедшій вслдствіе этого раздвоеннаго состоянія человка, самъ собою влечетъ его мышленіе къ этой логической отдленности. Потому-то вра и превышаетъ естественный разумъ, что онъ опустился ниже своего первоестественнаго уровня. Потому, и не необходимо для него возвыситься къ первообразному единству, чтобъ проникнуться врою.