Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Вообще нашъ театръ представляетъ странное противорчіе съ самимъ собою: почти весь репертуаръ нашихъ комедій состоитъ изъ подражаній Французамъ, и, не смотря на то, именно т качества, которыя отличаютъ комедію Французскую отъ всхъ другихъ: вкусъ, приличность, остроуміе, чистота языка, и все, что принадлежитъ къ необходимостямъ хорошаго общества,— все это совершенно чуждо нашему театру. Наша сцена вмсто того, чтобы быть зеркаломъ нашей жизни, служитъ увеличительнымъ зеркаломъ для однхъ лакейскихъ нашихъ, дале которыхъ не проникаетъ наша комическая Муза. Въ лакейской она дома, тамъ ея и гостиная, и кабинетъ, и зала, и уборная; тамъ проводитъ она весь день,когда не здитъ на запяткахъ длать визиты Музамъ сосднихъ государствъ; и чтобы Русскую Талію изобразить похоже, надобно представить ее въ ливре и въ сапогахъ.

Таковъ общій характеръ нашихъ оригинальныхъ комедій, еще неизмненный немногими, рдкими исключеніями. Причина этого характера заключается отчасти въ томъ, что отъ Фонъ-Визина до Грибодова мы не имли ни одного комическаго таланта; а извстно, что необыкновенный человкъ, какъ и необыкновенная мысль, всегда даютъ одностороннее направленіе уму; что перевсъ силы уравновшивается только другою силою; что вредъ генія исправляется явленіемъ другаго, противодйствующаго.

Между тмъ можно бы замтить нашимъ комическимъ писателямъ, что они поступаютъ неразсчетливо, избирая такое направленіе. За простымъ народомъ имъ не угнаться; и какъ ни низокъ языкъ ихъ, какъ ни богаты неприличностями ихъ удалыя шутки, какъ ни грубы ихъ фарсы, которымъ хохочетъ раекъ; но они никогда не достигнутъ до своего настоящаго идеала, и вс комедіи ихъ — любой извощикъ убьетъ однимъ словомъ.

Почти на каждомъ изъ нашихъ писателей замтно вліяніе, боле или мене смшанное, какой нибудь изъ иностранныхъ литературъ, или котораго нибудь изъ нашихъ первоклассныхъ писателей. Есть однакоже у насъ особенная школа, оригинальная, самобытная, имющая свои качества, свое направленіе, своихъ многочисленныхъ приверженцевъ, совершенно отличная отъ всхъ другихъ, хотя многіе изъ нашихъ писателей заимствуютъ у нея красоты свои. Школа сія началась вмст съ вкомъ, и основателемъ ея былъ графъ Дмитрій Ивановичь Хвостовъ, а послдователи его: Гг-да Борисъ едоровъ, Телепневъ, Свчинъ, Волковъ, Бестужевъ-Рюминъ, А. Орловъ и другіе. Почти вс сіи писатели суть поэты эпическіе, и почти каждый изъ нихъ создалъ особенную поэму въ классическомъ дух, и только не многіе, напр. Г. Рюминъ, позволяютъ себ вступать въ область романтики; но Г. едоровъ длаетъ исключеніе изъ всхъ: боле другихъ приближаясь къ основателю школы, онъ писалъ почти во всхъ родахъ.

Этою школою мы заключимъ обозрніе оригинальныхъ произведеній нашихъ стихотворцевъ. Переводами прошедшій годъ былъ богаче всхъ предшествовавшихъ. Назовемъ замчательнйшіе. Г. Ротчевъ перевелъ Вильгельма Теля и Мессинскую Невсту Шиллера, и печаталъ нкоторые отрывки изъ Макбета Шекспирова. Стихъ Г. Ротчева силенъ и звученъ; но онъ иногда теменъ, часто невренъ подлиннику и рдко передаетъ вс оттнки оригинала. Г. Шевыревъ напечаталъ одно дйствіе Вильгельма Теля. Его переводъ ближе къ подлиннику и изящне перевода Г-на Ротчева. Г. Вронченко

перевелъ Гамлета, отрывки изъ Дзядовъ Мицкевича, отрывки изъ Юнга и нсколько Ирландскихъ мелодій Мура. Вообще переводы его весьма близки и языкъ правиленъ, хотя не довольно изященъ и тяжелъ въ оборотахъ. Г. Познанскій перевелъ Альпугару изъ Мицкевича; она принадлежитъ еще не къ лучшимъ произведеніемъ Г-на Познанскаго, который вообще отличается врнымъ чувствомъ поэтическихъ красотъ подлинника, изящною простотою языка и точностью выраженій.

Кром того переводили и печатали отрывки въ разныхъ журналахъ и альманахахъ: изъ Ромео и Юліи Шекспира Г....; изъ Донъ-Карлоса Шиллерова и Ифигеніи Гете Г. Лихонинъ; изъ Донъ-Карлоса же Г. Колачевскій и Г.

Ободовскій; изъ Байронова Донъ-Жуана и Паризины, изъ Парни и Мура Г. Mapкевичъ; Паризину перевелъ также Г. Карцевъ; Г. Щастный

перевелъ Фариса Мицкевича; Лару Байрона перевелъ Г. Носковъ. Г. Трилунный переводилъ изъ Гяура Байрона, и нсколько сценъ изъ Мольерова Амфитріона. Г. Козловъ перевелъ Крымскіе сонеты Мицкевича. Его же Субботній вечеръ, подражаніе Борнсу, замчателенъ по приложеннымъ въ начал стихамъ на смерть А. А. Воейковой, гд видно трогательное чувство души, умющей любить прекрасное.