Полное собрание творений. Том I. Трактаты и гимны

3

. Учение о Третьей Ипостаси. Совершенно неплатонический характер доктрины Оригена понятен из его учения о третьей ипостаси. Заметим, что доктрине Филона третья ипостась фактически не нужна. Если учение о Логосе дано у этого мыслителя с исчерпывающей полнотой, то учение о чем-то сравнимом с третьей лицом Троицы отсутствует почти полностью. Это не случайно, ибо несмотря на перенятую у платоников и пифагорейцев дисциплину мысли, чувствует он себя лучше всего именно в стоических формах, а у стоиков теология была, как известно, двучастна: включала Бога и его провидения – Логос единый и сперматические логосы (или, как сказали бы нынешние паламиты, – сущность и энергии). Совсем иначе дело обстояло у платоников. Творцом мира в платонизме в собственном смысле оказывалась именно Душа. Но и у Оригена, и у Филона, творцом уже оказался Логос, так что третьей Ипостаси просто нечего делать, кроме как доводить творение до последнего блеска. Отсюда у Оригена появляется учение о том, что Отец – причина первоначальная, действующая на всех, Сын – причина творческая, действующая на разумных, Дух – причина совершительная (целевая), действующая на святых. Т.е. отец бьет баклуши, сын режет ложки, дух шлифует или лакирует. Назвать это оригеновское учение платоническим невозможно никоим образом. В платонических школах, если уж проводить параллели, ситуация должна была бы выстроиться обратная: всё телесно сущее причастно Душе, всё разумно сущее – Уму, и, наконец, всё сверхумно сущее – Единому. Но откуда у Оригена его странный конструкт?

Полагаю, он восходит к филоновской концепции троицы. Филон утверждает, что ум, умеющий мыслить Бога самого по себе, мыслит Его единым; ум же несовершенный, мыслящий Бога еще только посредством действия и в действии, необходимо мыслит Троицу. Это чисто семитический взгляд на вопрос, с которым безо всякого труда согласились бы и стоики. Соответственно, трех ангелов под мамврийским дубом Филон толкует так: посередине стоит Сущий; по бокам же – творческая сила, которая называется Богом, сила, которая творит и оформляет космос; и вторая сила, которая называется Господом, поскольку является тем, что управляет сотворенным и контролирует его. Нет никакого сомнения, что оригеновская Троица восходит к этому филоновскому построению. (Заметим здесь также, что еще Василий Великий нигде не называет Св. Духа Богом, и даже в Никео-цареградском Символе Веры, который мы ежедневно произносим и который был составлен Григорием Богословом – великим проповедником божества Духа, – Святой Дух Богом не называется.)

Что нам здесь важно подчеркнуть, так это то, что Третья ипостась – Дух у Оригена, или Господь у Филона – совершенно никак не связаны с математической проблематикой. Действительно, уже со времен Платона одной из основных трудностей школы было описание превращения чисел в фигуры, а фигур – в тела (т.е. появления сначала идеальной, а затем и реальной протяженности). Отсюда брались в платонизме жесточайшим образом связанные друг с другом учения о воображении и о появлении мирового пространства. Ни у Оригена, ни у Филона ничего подобного мы не наблюдаем. Третья Ипостась максимально далеко удалена от творения, а воображение – от математики. Таким образом, уже на уровне богословия реальность, называемая в древности душой, совершенно деонтологизируется. Это вот изъятие из души математики (притом, что ее продолжают мыслить творящим началом) приведет Оригена в конце концов к абсурдным гностическим представлениям о мирах, создаваемых падениями душ, где душевное зло оказывается той парадигмой, взирая на которую, Творец творит те или иные тела, обуславливая свое творчество мерой испорченности каждой из душ.

II. Неплатонический характер учения о космосе и человеке