Полное собрание творений. Том I. Трактаты и гимны

33. Ибо «фиванцам, – говорит Геродот, – пришлось в силу необходимости некоторое время сражаться заодно с эллинами»[1063]. Оказывается не только за войском Ксеркса, но также и за армией Леонида шли биченосцы, которые как раз и гнали бичами в сражение не желавших сражаться фиванцев. Разве может быть еще более жестокая клевета

[1064]? Он говорит, что люди, имевшие возможность уйти или бежать, сражались потому, что у них не было выбора. И что люди, к которым ни один не поспешил на помощь, были рады мидийствовать. Далее он продолжает: «Увидев, что персы берут верх и теснят отряд Леонида к холму, фиванцы отделились от лакедемонян и, простирая руки, пошли навстречу врагу. Фиванцы заявляли – и это была сущая правда, – что они всецело на стороне персов и с самого начала дали царю землю и воду, а в Фермопилы они пришли только по принуждению и невиновны в уроне, нанесенном царю. Такими уверениями фиванцы спасли свою жизнь, и [истинность] их слов засвидетельствовали фессалийцы»[1065]. И он воображает, что эта апология была слышна среди криков варваров, оглушительного грохота битвы, бегства и преследования! Он воображает, что эти слова были рассмотрены, и посередь убиваемых и затаптываемых [насмерть солдат] фессалийцы поддержали фиванцев, выступив со следующей речью: «До недавнего времени мы владели Грецией до Фив, но они сокрушили нас в битве и обратили в бегство, убив нашего командира Латтамия»[1066]

, – ибо беотийцы были тогда против фессалийцев; между ними не было ни человеколюбия, ни снисходительности.

Но, возможно, фессалийцы выступили со своим свидетельством – как же вышло, что фиванцы спаслись? «Некоторых из них, когда фиванцы подошли, варвары схватили и умертвили, – это слова самого Геродота, – большинство же их, и прежде всего начальника Леонтиада, по приказанию Ксеркса заклеймили царским клеймом»[1067]. Но фиванцами при Фермопилах командовал не Леонтиад, а Анаксандр, как говорят Аристофан и Никандр Колофонский[1068], основываясь, на [фиванском] Списке Архонтов

[1069]; и прежде Геродота ни один человек не знал, что кто-то из фиванцев был заклеймлен Ксерксом. А между тем это была бы лучшая защита против клевет, и город мог бы гордиться этими клеймами, если они говорят, что Ксеркс велел обойтись с Леонидом и Леонтиадом как со злейшими врагами, изуродовав мертвое тело первого и заклеймив второго живым. Геродот, однако, делает ту крайнюю дикость, с которой Ксеркс обошелся с телом Леонида, доказательством того, что варвар не ненавидел в жизни никого больше, чем Леонида; о фиванцах же он говорит, [во-первых,] что они были заклеймлены при Фермопилах, хоть и мидийствовали, и [во-вторых,] что при Платеях они страстно поддерживали мидян, хоть и были заклеймлены. Мне кажется, что Геродот наподобие Гиппоклида, стоявшего на голове на столе и дрыгавшего ногами в воздухе [изображая танец], «уплясал от истины» и говорит: «Что за дело до этого Геродоту?»[1070]

34

. В восьмой книге он говорит, что эллины, оробев у мыса Артемисия, собирались бежать вглубь Эллады, евбейцы же нуждались в небольшом промедлении, чтобы вывезти семьи и рабов, так вот якобы эллины не обращали на них никакого внимания, до тех пор пока Фемистокл не получил денег и не разделил их с Еврибиадом [спартанцем] и коринфским стратегом Адимантом; только после этого якобы они остановились и вступили в морское сражение с варварами[1071]. Пиндар происходил из города, который не был союзником [царю], но все равно был обвинен в мидизме; тем не менее у него мы находим хвалу Артемисию:

...Там афинян сыны заложилиСлавный свободы оплот[1072].