Полонез

Но если бы панна Беата вдруг приняла его ухаживания, Агнешка её, пожалуй, задушила бы. И даже представляла иной раз в приступе ревности, как сжимает пальцы на хрупкой нежной шее… Хотя девушки некоторым образом дружили. Возрастом они почти не отличались, а других женщин в особняке не было. С кем ещё можно поболтать за чаем, посплетничать об эмигрантах, обсудить моды и пооткровенничать? Только друг с дружкой. Однако знай панна Беата, что Агнешка спит с человеком-совой, то, возможно, коротких отношений с горничной поостереглась бы.

— Ладно, — сказала барышня со вздохом. — Пусть себе заседают.

— А ужин потом разогреем, если что, — согласилась Агнешка.

— Так кто ещё среди главных подозреваемых? — повторил Лелевель

— Трое, пан Иоахим. Лех, Мазур и Осовский.

— Потому, что все трое в малом совете? — спросил председатель, наморщив лоб.

— Поэтому тоже… Но главное, мы знаем их меньше других.

— Но каждый из них зарекомендовал себя наилучшим образом!

— Это как посмотреть, дорогой профессор…

Зых достал сигару и чуть ли не впервые позволил себе закурить в присутствии Лелевеля, который терпеть не мог табачного дыма. Однако накал разговора был таков, что оба даже не обратили на это внимания.

— А что мы, собственно, о них знаем? Лех приехал из Польши с рекомендательными письмами от важных персон? Так письма легко подделать. Или запугать тех, от кого эти письма требуются, — напишут как миленькие.

Мазур вызвал на дуэль эмигранта, который заочно вас оскорбил, и ранил его? Такую сценку легко разыграть, а на дуэли нанести лже-обидчику пару царапин, — и готово. После этого Мазур как главный защитник и радетель вашей репутации легко и просто входит к вам в доверие.

А что мы знаем про Осовского? Ну, служил в Краковском воеводстве, и что? Трудно ли представить, что русские власти завербовали чиновника и отправили в Париж? А здесь он обратил на себя внимание парой неглупых статей, что тоже нетрудно организовать, и в составе малого совета имеет полную возможность быть в курсе всех наших планов, чтобы ставить палки в колёса… Что с вами, пан Иоахим?

Швырнув сигару в камин, Зых наклонился к председателю.

Лелевелю было нехорошо. Откинувшись на спинку кресла, он достал из ящика стола пузырёк и слабым жестом протянул Зыху.

— Вот, Янек… Десять капель на стакан воды…

Худое бледное лицо председателя с побелевшими губами нервически подёргивалось, тёмные с проседью волосы разметались, глаза потускнели.

— А я ведь каждого своими руками приблизил. Поверил, обласкал, — пробормотал он с вымученной улыбкой. — Неужели один из них предатель?

— Я думаю, скорее, шпион, — сухо откликнулся Зых, передавая лекарство. — Но давайте-ка отложим дальнейшую беседу, пан Иоахим. Вам сейчас нужен покой. Поезжайте домой, отлежитесь. Я позову панну Беату…

— Ничего подобного! — с неожиданной резкостью произнёс председатель, уже выпивший стакан воды с каплями. — Через несколько минут всё пройдёт. Договорим до конца.

Действительно, через короткое время лицо его порозовело. Зых терпеливо ждал. Расправив плечи, Лелевель глубоко вздохнул и потёр левую сторону груди.

— Не обращай внимания, мой мальчик. Возраст есть возраст, да и тема разговора чересчур нервная.

— Что нервная, то нервная…

— Так почему ты считаешь, что мы имеем дело со шпионом?

Прежде чем ответить, Зых немного помолчал.

— Уж очень ловко всё продумано и организовано, — сказал наконец. — Предатель что? От силы получит и передаст какие-нибудь сведения или документы. А шпионы — другое дело. Они люди подготовленные, изощрённые. Это же надо было додуматься, — деньги разбросать… По всему Парижу слух разлетелся. А где слух, там и скандал.

— Увы, — произнёс Лелевель сквозь зубы, вспомнив злобные вопли Кремповецкого.

— А как всё точно рассчитано! Буквально по минутам. Вплоть до того, что едва мы подъехали, так тут же следом и полиция. Кто-то же её вызвал! Кто-то же немедленно дал сведения в газеты! Воля ваша, пан Иоахим, действовал человек профессиональный. Да ещё с группой своих людей. Один подставил свою карету на пути нашей, двое грабили Гилмора…

Лелевель поднял руку.

— Довольно, убедил, — произнёс мрачно. — А работает наш Икс, надо полагать, на русских?

— А кому ещё мы так интересны? Для кого опасны? Французы, если что, без затей дадут пинка под зад, — и нет Комитета…

Лелевель вдруг энергично поднялся.

— Так почему ты раньше молчал? — почти крикнул он. — Ведь я сегодня каждому дал поручение для подготовки восстания! Получается, шпиону тоже?

— Получается, так, — хладнокровно согласился Зых, раскуривая новую сигару. — А что прикажете? Из-за одного не известного нам человека не доверять всем? Парализовать работу? Нет уж. Пусть идёт в общем строю… пока. А я, суд да дело, займусь проверкой каждого и возьму под контроль всех троих.

— Троих? — переспросил председатель. — Но ведь ты говорил о четверых.

Зых покачал головой.

— Пожалуй, Гуровского всё-таки можно исключить, — решил он. — Во всей ситуации чувствуется энергия, смелость и дерзость. А Гуровский, как к нему ни относись, человек немолодой. Осторожный он и степенный. Ему такое дело не по плечу.