Польша и Россия в первой трети XIX века

От своего руководства Бестужев имел полномочия на заключение соглашения с Патриотическим обществом. В тексте составленного им проекта определялись обязательства обеих сторон. Россия, предпочитая иметь благодарных союзников, а не тайных врагов, после своей «реформы» вернет Польше независимость; будут установлены новые границы, а западные провинции, еще не обрусевшие настолько, чтобы быть искренне привязаны к Российскому государству, будут возвращены Польше, но при этом, кроме национального фактора, будут еще приниматься в расчет «местные удобства и выгоды», которые «останутся на стороне России, чтобы благодаря этому она могла иметь границу, безопасную в военном отношении». Российская сторона обещала, что после утверждения соглашения Южное общество будет поддерживать в России «справедливые интересы поляков» и использует все средства для уничтожения ненависти между обоими народами, так как в просвещенный век все народы имеют один интерес, а «застарелая ненависть» – это черта варварских времен. Что касается обязанности поляков, то проект соглашения предусматривал, что, получив надежду на возвращение Гродненской и части Виленской, Минской и Волынской губерний, они сделают все, чтобы великий князь не вернулся в Россию, поднимут восстание одновременно с русскими, выступят с оружием против Литовского корпуса, если он будет против русской революции, во всем будут помогать, способствовать установлению контакта русского Общества с европейскими обществами, сразу сообщать союзникам, если узнают что-то важное. Весьма существенной была формулировка, обобщавшая обязательства поляков: «действовать во время революции так, как им предпишет русское Общество, начальствование которого над собой они признают». Указывалось также, что Польша примет республиканскую форму правления¹⁰⁹

.

О соглашении Бестужев доложил Дирекции Южного общества подробно и в письменной форме, но сам текст соглашения остался не подписанным, хотя проект был согласован с Кшижановским устно, согласно принципу, принятому обеими сторонами. Кшижановский вернулся в Варшаву, имея на руках лишь текст краткого резюме, также им апробированного. Полный текст соглашения, изложенный Бестужевым на французском языке уже после отъезда Кшижановского, был обсужден в Киеве членами Южного общества и уничтожен. В Варшаве же Кшижановский дал отчет о беседах с русскими и передал их предложение, чтобы на будущий год в Киеве стороны могли сойтись ближе, выставив для переговоров более значительные фигуры. Он совещался насчет дальнейших действий с Яблоновским и Солтыком. Последний доказывал на следствии, что был против всякой революции и советовал до поры соблюдать спокойствие: «Если бы русские перевернули и уничтожили весь социальный порядок своей революцией и перенесли ее в Польшу, тогда и поляки должны были бы о себе подумать». Представляется, что он на самом деле занимал выжидательную позицию и не был энтузиастом соглашения, не хотел его подписания и Кшижановский. Оба они, направляя Яблоновского в Киев для дальнейших переговоров с русскими, ставили задачу главным образом разузнать о действиях Южного общества, но ничего не подписывать. В беседе Кжижановского с Яблоновским были выработаны принципиальные установки относительно сотрудничества с русскими: «единственным нашим намерением будет независимость Польши, лишь тогда мы можем склониться к тесному соглашению с ними, если они в качестве принципа примут независимость всей Польши и не будут вмешиваться в наше правление и если, наконец, откроют нам все свои намерения»¹¹⁰

.