Полтергейст в Прошмыркине

Оставшись одна, Ирен заново осмыслила всё увиденное и пережитое за дни пребывания в Прошмыркине, как бы взглянув на саму себя со стороны. Сегодняшнее событие, достойное стать эпизодом одного из фильмов ужасов, неожиданно высветило её прежние впечатления и разочарования в несколько ином ракурсе. Ирен впервые ощутила себя не случайным, сторонним наблюдателем этого странного, не слишком привлекательного человеческого «муравейника», а его законным обитателем. Она почувствовала себя сопричастной к одной из тех многочисленных тайн, которые окутывают эту, безусловно, необычную деревню.

После короткого сна, напрочь смывшего остатки негативных эмоций, Ирен охватила жажда деятельности, чего она не замечала за собой с самого первого дня пребывания в Прошмыркине. Она подготовила текстовое сообщение для своего телеканала, хотя было более чем ясно, что гораздо лучше смотрелся бы какой-нибудь, пусть и самый короткий, но – видеосюжет. Однако её миниатюрная видеокамера до сей поры так и не получила возможности хоть чего-нибудь запечатлеть круглым, прозрачным глазом своего объектива. Да и кто бы мог подумать, что именно сегодня произойдёт нечто достойное внимания? К тому же, кто бы мог снять камерой происшедшее с её хозяйкой?

«Ничего страшного. Пусть дадут информацию дикторским текстом на фоне прежних видеосъёмок деревни и с моим фото, – размышляла Ирен, заканчивая работу над материалом. – Смотреться будет на уровне хотя и средней, но сенсации… Descendra! (Сойдёт!)»

К её огорчению, об уже начавшей завоёвывать Запад сотовой связи, в Прошмыркине не могло быть и речи. И Ирен пришлось идти на местную почту, где, после долгих препирательств с занудной телефонисткой, орудовавшей штекерами аналогичными тем, что были созданы ещё во времена Белла, она, наконец-то, смогла дозвониться до своего корпункта в Москве. О том, чтобы созвониться напрямую с Парижем не могло быть и речи…

Текст сообщения из-за плохой слышимости на том конце провода Ирен пришлось прокричать в древнюю телефонную трубку, обмотанную синей изолентой. Однако к авторской досаде м-ль Дюбуа, несмотря на включение ею всех ресурсов своих голосовых связок, в большей степени её слышали на соседней улице, нежели там и теми, кому это предназначалось. Необходимость без конца повторять как отдельные слова, так и целые фразы, выводила Ирен из душевного равновесия.

Для прошмырчан, и в малейшей степени не владеющих французским (в местной школе преподавали только немецкий, да и то, очень скверно), к тому же, не посвящённых в тонкости энергичной галльской идеоматики, её общение по телефону представлялось совершенно ничем не объяснимым, кратковременным приступом буйного помешательства. Внимая бурному потоку непонятных слов, пенсионерки, имевшие обыкновение судачить на лавочке подле почты о том, кто, кому, зачем и что пишет, никак не могли взять в толк: и чего это иностранка так раскипятилась? Так ничего и не поняв, «синсклит» бабок, тем не менее, вынес приговор однозначный: «Не иначе, еёйный хахаль себе другу ухажёрку нашёл, вот дурёха иноземная на стенку-то и лезет!..»

Чуть позже, в сельмаге, куда Ирен зашла чтобы ознакомиться с образцами местной парфюмерии, ей пришлось в окружении ахающих и сочувствующих женщин, уже прослышавших о происшествии на Червонке, рассказать о случившемся там в деталях. Благо, русским языком она хоть и не в совершенстве, но владела. Увлечённо повествуя о своём приключении, Ирен заметила в дальнем углу магазина четверых рослых, местных парней, которые тоже прислушивались к её рассказу. Один из них – крепкий, худощавый, с короткой стрижкой, чем-то очень похожий на Алена Делона, буквально, впитывал каждое её слово. Когда Ирен, прерывающимся от волнения голосом, рассказала о поцелуе водяного и о том, как он сам вытолкнул её на поверхность, на лице «Алена Делона» промелькнула странная улыбка. Он повернулся к одному из своей компании – крупному верзиле под два метра ростом, и вполголоса произнёс с каким-то непонятным восхищением:

– Ну, ты силён, бродяга! Ладно, выиграл спор. С меня причитается…

«Ален Делон» подошёл к прилавку и, подняв руку, щёлкнул пальцами. Тут же, словно из воздуха, в ней появилась красная десятирублёвка. Небрежно бросив купюру на прилавок, он попросил бутылку водки и «чего-нибудь закусить». Когда компания, с любопытством косясь в сторону Ирен и, пересмеиваясь, удалилась, м-ль Дюбуа, поражённая чудесным способом добывания денег, торопливо спросила у женщин:

– А этот молодой человек – он тоже колдун?

– Куда ему!.. – пренебрежительно махнула рукой Люська Рыжова, укладывая пакеты с продуктами в сумку. – Недоучившийся фокусник. Завклубом у нас работает.