Полтергейст в Прошмыркине

Вечерами в клубе, среди горластой толпы местной молодёжи, можно было обнаружить и немалое число посланцев «забугорья». Устав от научных и корреспондентских трудов, те «подогревались» за углом рюмашкой-другой чего-нибудь покрепче (этот ритуал местных «денди» иностранцы усваивали одним из первых), и весьма недурно исполняли под прошмыркинский хронически фальшивящий ВИА (вокально-инструментальный ансамбль) местную разновидность танца, именуемого «попрыгушником». В несложных телодвижениях шедевра прошмыркинской хореографии просматривались элементы канувшего в прошлое шейка, недавно отшумевшего брейка, порнографичной ламбады и только-только народившегося рэпа.

Иностранцев, прибывших в Прошмыркино, условно можно было разделить на новичков и старожилов. Новички были узнаваемы за версту. Они приезжали не более чем на день – на два, и ходили по деревне в тех же нарядах, что и вчера по Бродвею или набережной Сены, выглядя пластмассовыми манекенами, сошедшими с витрины супермаркета. Потом они быстренько исчезали, ничем себя так и не проявив. Впрочем, таких были единицы.

Большинство приезжало на неделю и больше. Эти успевали научиться пить «Пшеничную» и «Столичную» большими стаканами, лихо занюхивая рукавом, не хуже трактористов полеводческой бригады. Их наряды почти не выделялись на фоне бухгалтерш из колхозной конторы, щеголявших в кооператорских платьях-сафари, и местных шоферов, облачённых в джинсы районного промкомбината.

Но были и такие, кто находил для себя в этой глуши некую особую притягательность и изысканность. Эта категория приезжих обосновалась в Прошмыркино ещё весенней порой, в те памятные дни, когда школяры Колька и Женька давали свои самые первые интервью, когда Федя Колотушккин ещё только начал воевать с «поллитер-гостем»… «Старожилов» прошмырчане знали в лицо от мала до велика, и считали «своими в доску». С ними здоровались за руку, обсуждали деревенские новости, советовались по самым разным вопросам, наравне с соседями приглашали на какие-то свои домашние торжества.

Однако в географии окрестностей Прошмыркина было одно место, куда обязательно наведывались все приезжие, независимо от продолжительности своего визита в это село – хоть на день, хоть на неделю. Это – озеро Лешачье, о котором весенней порой с телеэкрана оповестил колдун Харпилий Неведомо Откуда. Стоит сказать, что тем же днём к Лешачьему не поленилась съездить съёмочная группа областного ТВ, снимавшая этот сюжет. Озеро, и впрямь, оказалось, даже на первый взгляд, весьма необычным. Оно имело почти идеальную круглую форму, и, хотя находилось в сосновой чащобе, почему-то ближе тридцати метров к кромке его берега не росло ни одного дерева.

Проводивший туда телевизионщиков местный рыбак, дед Михей, уведомил их, что здесь сам никогда не рыбачил, да и им не советовал бы. Почему? Этого он и сам не знал. Когда-то ему это запретил его дед Парамон, тоже пожизненный рыбак, который, вроде бы, лично был знаком с местным лешим. И вот, вроде бы, сам лесовик уведомил Парамона, что в его персональный водоём никто из людей соваться не должен, иначе ослушника могли ждать всевозможные неприятности. Как бы в шутку, по рекомендации Харпилия, телевизионщики бросили в озеро кто – гривенник, кто – «пятнашку», сказали рекомендованные им слова… А когда ехали назад, на подъезде к Дуболобову в их машину влепился пьяный «в дым» кооператор на «Тойоте». Итог столкновения: оба авто – в хлам, кооперато от пяток до макушки – в гипсе, а вот у телевизионщиков – только мелкие царапины, пара синяков и шишка на голове. Это их настолько потрясло, что о происшедшем они во всех деталях поведали в сводке происшествий.

И, началось! К Лешачьему потянулись целые делегации – и уроженцев дуболобовщины, и приезжих из «забугорья»…Уже к июню в сторону Лешачьего была протоптана даже не тропинка, а настоящая дорога. Кто-то не поленился даже написать на большом куске фанеры эдакий плакат с заговором от Харпилия: «СВОЁ ДОБРО ОТДАЮ ДОБРОМ НА ПОБЕДУ ДОБРА. УРА!», и повесить его на ближайшей к озеру сосне. Что интересно, даже иностранцы старательно прочитывали этот текст. Было забавно слышать, когда они выговаривали: «Сфаё таппро оттаю таппром на папету таппра. Ура!» – перед тем, как бросить в воду монеты. Это стало, своего рода, обязательным ритуалом.

Трудно себе даже представить, сколь обильный дождь самых разных монет падал в глубины озера. Сельские мальчишки, едва начался купальный сезон, тут же, несмотря на запреты родителей, многочисленными компаниями стали наведываться на Лешачье. Самые отчаянные рисковали нырять в его загадочные воды и собирать на дне монеты. Дед Михей, наведавшись на озеро и, увидев ссору мальцов, которые взялись делить самые богатые на монеты места, пристрожил скандалистов:

– Знаете, кто тут хозяин? Леший! А он шума и свары не любит. Будете грызться – он вам сюда дорогу быстро закроет! А кого-то и в лес к себе заберёт. Не хотите этого?

С того времени у озера установились тишь и порядок. А в сельмаге самым ходовым товаром теперь были мороженое и газировка.