Полтергейст в Прошмыркине

Стоило бы отметить, прошмыркинская аномалия необычайно благоприятно повлияла и на местную демографию. Во всяком случае, с некоторых пор, как бы, не каждая вторая посетительница районной женской консультации, представляла всё то же Прошмыркино.

Кроме экзотичного «попрыгушника» и неизменно популярной «Русской сорокаградусной», многих журналистов и научных работников очень привлекали походы по грибы, каковых в окрестных лесах росло великое множество, рыбалка и купание в ближнем омуте речки Червонки. Одной из самых больших поклонниц водных процедур оказалась мадмуазель Ирен Дюбуа, представительница известной французской телекорпорации.

В не самом далёком прошлом, в стенах своей «альма матер» она не раз завоёвывала призы по водному спринту. Волей рока, оказавшись в несусветной глухомани, каковую себе ей трудно было бы вообразить даже в самых смелых фантазиях, Ирен, дабы скрасить ожидание того заветного часа, когда, наконец-то, она сможет покинуть эти задворки нецивилизованной страны, всё свободное время отдавала Червонке.

А незанятой она была почти постоянно. На первых порах пребывания а аномальной русской деревне, к своему великому сожалению, Ирен обнаружила, что всё, самое интересное, ещё до её прибытия и описали, и засняли конкуренты из других информ-корпораций. Как и все прочие, через день после прибытия в Прошмыркино, она совершила «хадж» в Лешачьему и, прочтя заговор Харпилия, бросила в него пару экю. Делать репортаж об озере она не стало – смысл? Это всё равно, что, приехав в Пятигорск, сделать материал про его орла.

Да и в самом деле! Всего месяц назад любое проявление буйства полтергейстов шло «на ура» в любое печатное издание, на любой телеканал. А теперь… Теперь начальство без конца требовало эксклюзивов, и только эксклюзивов. Рваные половики и битые радиоприёмники читателей и зрителей уже не впечатляли. Попытки Ирен взять хоть какую-то информацию у научной экспедиции тоже оказались безуспешными. Учёные занимались нудной, рутинной работой обычной исследовательской команды, и чего-то, хотя бы условно походившего на сенсацию, не было и близко. Oh, pas de chance! (Ох, не везёт!)

А тут ещё вдруг оказалось, что былая резвость Ирен на водной дистанции, во многом, утрачена. Ведь ещё совсем недавно она боролась за неоднократно подтверждённый титул чемпионки университета. Теперь же, увы, Ирен едва ли могла бы претендовать хотя бы на третье место. Поэтому вынужденное безделье и скука стали для неё хорошим стимулом в восстановлении былой спортивной формы.

Ежедневно, едва солнце согревало прибрежный песок, Ирен бросалась в ещё холодную, прозрачную воду омута, и живой торпедой рассекала его простор. Вскоре на своё излюбленное место отдыха начинали сходиться прошмырчане, среди которых преобладали дошколята, школьники и пенсионеры. Кроме того, туда приходило немало «свистуновцев», как в деревне прозвали штатных и нештатных сотрудников профессора Свистунова-Нахалевича, свободных от своих научных дел. Встречались там и коллеги м-ль Дюбуа по журналистскому цеху, а также иная, разношёрстно-пёстрая публика.

Отдыхающие барахтались в воде, жарились под летним солнцем, резались в карты, перебрасывались волейбольным мячом… Однако когда Ирен, словно диковинная рыба, стремительно летела среди зеленоватых волн, неорганизованный табор отдыхающих, мгновенно обратившись в её болельщиков и зрителей, поднимал восторженный галдёж. И тогда она снова чувствовала себя непобедимой. Краткий миг полузабытого счастья позволял отвлечься от обыденности и прогонял хандру, порождённую жалким прозябанием dans ce trou (в этой дыре).

Ну а что ещё интересного тут могло произойти? Да, как профессиональному телерепортёру Ирен, и в самом деле, не повезло уже на первых порах. Как назло, именно за день до её прибытия произошла поимка и последующее бегство «вурдалаков». На злополучный «сеанс белой магии» Ирен не попала из-за сильной головной боли. Впрочем, исходя из здравого принципа, что нет худа без добра, даже такому неприятному явлению, как головная боль, она была почти благодарна за то, что это сблизило и подружило её с медсестрой сельской амбулатории Катей Венцовой. Та тут же рьяно начала опекать свою новую подругу.

Несколько дней в самом Прошмыркине и его окрестностях царило затишье по части аномальщины и иной бесовщины. Казалось, устав от собственных проказ, нечистая сила решила взять выходной. «Летающие тарелки», до этого момента то и дело шнырявшие по всей округе, не приземлялись, по меньшей мере, неделю. Лесная нечисть – лешие, кикиморы, блукукупы (как местные поименовали маленьких зелёных человечков, которые по словам старожилов, обитали у болот) из своей трясины вылазить не хотели. Поэтому купание в Червонке и прогулки с Катей по окрестностям села стали для Ирен единственным спасением от иссушающей тоски и скуки.