Полтергейст в Прошмыркине

…Возвращаясь к повествованию о приключениях м-ль Дюбуа, стоило бы отметить, что «злые языки» несколько поспешили с развитием предполагаемого ими романтического сюжета. Да, действительно, Ирен почти постоянно, везде и всюду появлялась в сопровождении Виктора Завадова. Действительно, многие, знавшие их обоих, с нетерпением ждали, когда же они, наконец-то, переведут свои отношения из чисто дружеских в любовно-романтические. Что, конечно же, непременно, закончится его чёрным костюмом, её белым платьем с фатой, и маршем Мендельсона на двоих. Но на самом деле, ничего этого не было даже близко.

Впрочем, если начистоту, то – да, Завадов, и в самом деле, сблизившись с Ирен, вначале подумывал – а не влюбиться ли ему в эту хорошенькую, обаятельную француженку? Но время их знакомства шло, а у него чего-то такого, что кружило бы голову, будоражило, прогоняло сон, никак не появлялось. В душе не появилось и намёка на увлечённость. Она ему нравилась, ему с ней было интересно, но… Этим всё и кончалось. Ну, не было между ними такого, что переживал он в те дни, когда встречался с Мариной. Даже не простив той предательства, в чём-то даже ненавидя её до сей поры, в глубине души он всё равно сознавал, что эту «занозу» из сердца вытащить ему так и не удалось. Да и удастся ли?

Впрочем…Иногда, случайно сталкиваясь с Катей, младшей сестрой Марины, Завадов как-то заметил, что в такие моменты он отчего-то вдруг начинает испытывать непонятное волнение, даже некоторую робость и растерянность. Из-за этого он даже в те дни, когда по каким-то причинам ощущал недомогание, обращаться в ФАП не спешил. И шёл за помощью к медицине только тогда, когда в медпункте принимал один лишь Ослонский. Катя и Марина, внешне очень похожие, по характеру были совершенно разными людьми. Марина была твёрдой и целеустремлённой, рвущейся к успеху. А вот Катя – Виктор это знал, внешне мягкая и уступчивая, по характеру была, что называется, кремень. Он знал и то, что Катя умрёт, но не предаст. С такой бы «замутить»! Вот, только… Говорили, что она, вроде бы, с кем-то уже переписывается, вроде бы, кого-то ждёт из армии. А жаль!..

У Ирен тоже, когда они только начали встречаться с Виктором, было много всяких и разных мыслей по этому поводу. В этом русском парне её привлекла, прежде всего, его открытость и душевность. Он не хитрил, не ловчил, не был корыстным, не был вульгарным пошляком, каковых Ирен встречалось предостаточно. Он не тащил её в постель, и даже не делал таких намёков. Он был настоящим другом, не требующим ничего взамен того, что старался сделать для неё. В известном смысле, он был настоящим подарком судьбы. Ирен знала, что многие местные девушки, которые, как это говорят русские, «сохнут» по Виктору, одновременно, питали неприязнь к ней, как к счастливой сопернице, сумевшей отнять его у них. Если бы только они знали, что между ними на самом деле!

Приехав в Прошмыркино, Ирен надеялась забыть всё то, что было в её жизни там, во Франции. Там был Франсуа, тот, которого она так любила, и с которым почему-то так легко рассталась. Что самое интересное, если Виктор Завадов был русским аналогом Алена Делона, в которого девчонки влюблялись через одну, то Франсуа, скорее, был аналогом Луи де Фюнеса. Такой же немного неуклюжий торопыга, никак мне баскетбольного роста, с рассеянно-чудаковатой улыбкой, тем не менее, Ирен он был бесконечно дорог.

И расстались-то они из-за чего? Из-за сущей ерунды! Как-то, будучи приглашёнными к знакомым на вечеринку, Ирен и Франсуа пришли туда как жених и невеста, а ушли порознь, как чужие друг другу люди. Всё началось с того, что Ирен, застала на балконе Франсуа с Жанеттой, их университетской сердцеедкой, разрушившей не одну влюблённую пару. И они не просто там стояли, они – целовались! Вспылив, Ирен тут же пошла танцевать с испанцем Хосе, их однокашником. Теперь уже Франсуа закатил скандал (Хосе в универе слыл бабником-налётчиком). И – всё! Лишь позже Ирен узнала, что всё это подстроила Жанетта. Но первой сделать шаг навстречу Франсуа она так и не решилась. А теперь она в России, от Франсуа очень и очень далеко. Увидятся ли они ещё хоть когда-нибудь?

…А Майкл Стронхолд, обуреваемый жаждой поисков всевозможных феноменов на совершенно новом, незнакомом для него поприще, начал самым основательным образом готовиться к исследованиям. Однако будучи «ходячим арифмометром», даже в своих романтичных порывах он никогда не впадал в крайности. Да, впервые столкнувшись с неизвестным явлением, он воспринимал его как обычный, любознательный мальчишка, которому в день рождения подарили микроскоп. Но затем он сразу же превращался в дотошного, придирчивого взрослого, который исследовал загадочный объект или явление скрупулёзно, не допуская ни тени самообмана или заведомой фальши.