Полуденный паром

Парикмахерша распахивает дверцу, выходит и все с той же радостью, с той же примирительностью протягивает инвалиду руку. Ответив ей рукопожатием и посмотрев на нее, инвалид начинает искать глазами Тийу.

Парикмахерша. Я давно хотела видеть Тийу. А она вот где.

Инвалид. Она вот где... Да...

Парикмахерша подходит к дочери, обнимает ее своей красивой рукой, привлекает к себе. Девочка и покорна и в то же время строптива, она и приникает к матери, и отстраняется от нее, и задает взглядом столько вопросов, сколько умеют задавать сразу только дети, но взгляд этот готов стать и уклончивым и обдать льдом. Парикмахерша наклоняется и поправляет на Тийу воротничок.

Парикмахерша. Хорошо тебе у дяди?

Тийу. Хорошо.

Парикмахерша. По маме не скучаешь?

Тийу трясет головой.

Парикмахерша (шепотом). А все-таки скучаешь, все-таки скучаешь.

Тийу (как эхо). Все-таки скучаю...

И парикмахерша, несмотря на строптивость в голосе дочки, гладит ее по голове, разглаживает складки на ее платьице и улыбается, улыбается, как мадонна, и дочери, и инвалиду, и мужу, и на всякий случай всем тем, кому вдруг захочется полюбоваться на фотогеничную материнскую любовь. Доцент смотрит на нее как зачарованный. Он опять влюблен.

Но ему неловко. Он хочет, он должен поговорить с инвалидом, но не знает, как начать. Он ерзает в машине, поправляет воротничок, шарит по карманам, не знает, куда деть руки. Он то и дело поглядывает на инвалида, но тот смотрит вдаль: после того как девочка оставила его в одиночестве, он сразу стал выглядеть намного старше, горе его обнажилось. Его тревожат и даже мучат эти ласки и улыбки парикмахерши.

Наконец доцент решается. Он неуклюже вылезает из-за руля, пододвигается к правой дверце и, открыв ее, высовывается из машины, его лицо и лицо инвалида оказываются в довольно близком соседстве. Инвалид по-прежнему смотрит вдаль.

Доцент. Извините... Нам надо бы познакомиться. Я муж Лейли.

Инвалид. Знаю. (Протягивает руку.) Мёльдер.

Доцент. Как поживает Тийу? Она не спрашивает про маму? Мы бы взяли ее...

Инвалид

. Не спрашивает. (Грубо.) И нечего приставать к ней. Ребенку надо прийти в себя. Она еще помнит своего отца.

Доцент. Товарищ Мёльдер! Я и не собираюсь приставать к ней. Просто я думал, что у матери ей было бы лучше, она понемногу привыкла бы ко мне.

Инвалид. Не отдам я ребенка. На небе — господь-бог, а на земле — Советская власть и советские инвалиды войны. И если они ни на что больше не годятся, так уж детей они всегда защитят!

Доцент. Я не хотел вас обижать.

Инвалид (бранчливо). Я вас — тоже. (Доверительно.) Вы умный человек. Скажите, что вы нашли в этой Лейли? Она же пустышка, в ней ничего нет. Я ее знаю. Она вышла замуж за вашу машину и зарплату, а заодно терпит и вас. Мне вас жаль, по-мужски жаль.

Доцент (задетый). Все это не так просто, товарищ Мёльдер. Кроме машины существует еще любовь.

Инвалид. Любовь-то есть, но к чему? К чему?

Доцент. Вы несправедливы.

Инвалид. Это жизнь несправедлива, не я.

Доцент отодвигается на свое прежнее место за рулем, правая дверца машины прихлопывается сама по себе, как бы окончательно разделив собеседников. Теперь оба смотрят вдаль.

Мостик. Капитан подходит к штурману и показывает ему взглядом на цистерны. Глаза у него злые, но он так отлично владеет голосом, что со стороны можно подумать, что разговор у них самый будничный.

Капитан. Не ты ли разрешил погрузить эти бомбы?

Штурман. Какие бомбы?

Капитан. Какие? Бензоцистерны, идиот! Паром полон людей, одних пассажиров — сотни две, тут и туристские автобусы и легковые машины, а ты ставишь на оба борта по цистерне с авиационным бензином!

Жена капитана (лирически). Никогда еще не видела такого красивого моря. А ты, Эрвин, видел? Блестит и сверкает, как новая кастрюля.

Капитан. По твоему заказу. (Штурману.) Ты что, законов не знаешь, инструкций не читал?

Штурман

. Возили же мы и раньше машины с горючим.

Капитан. Это еще не означает, что мы должны возить бензин вместе с пассажирами.

Штурман. Свои же ребята. Каждый день их возим. У одного сестра свадьбу играет, у другого мать умерла.

Капитан. Саперы и капитаны бензопаромов ошибаются один раз.

Кто-то стучит в дверь рулевой рубки. Капитан кричит «да». Дверь открывается, и в ней появляется тот самый мальчик, который хотел посмотреть на радарную установку. Из-за его плеча выглядывают девочки.

Мальчик. Товарищ капитан, если вы разрешите, мы войдем.

Капитан. Придите, пожалуйста, минут через пять. А мы тут пока кое-что выясним. (Мальчик тихо прикрывает дверь.) Так у этого, что ли (показывает на того водителя цистерны, который постарше, — он стоит у поручней) опять мама умерла?

Штурман. Как это — опять?