Попугай Гриша и корпоративная тайна

– Никакой не какаду. У какаду хохолок, а у этого нет. Да и за каким лешим он вам сдался, тот какаду? Все, словно помешались на какаду. Какаду им подавай, да какаду. Как будто других попугаев нет! А ведь известно, что количество белохвостых какаду сокращается и рыжехвостых, кстати, тоже. Может болезнь, какая на них напала, может ещё что. Ученые бьют тревогу, но объяснить причины явления не могут. Зачем вам покупать генетически обреченную птицу? Не дай бог сдохнет – целая трагедия, – продавец тарахтел, не давая Хомячкову опомниться. – И ещё одно. Какого-нибудь какаду три года надо учить, чтобы он выдал «попка дурак», а Григорий вам тут же, не сходя, как говорится, с места, может изречь такое, что уши, уши отклеятся!

– Мне совсем не надо, чтобы уши отклеились, – Константин Вадимович на всякий случай сделал шаг назад.

– Нет, нет, вы меня не поняли, про уши это я образно, в переносном смысле, так сказать. Вы лучше ответьте, где вы работаете? – наседал продавец.

– Причем здесь моя работа?

– А как же? Это очень важно, – лис взял клетку за бронзовое кольцо и поднёс к лицу покупателя. – Есть учреждения, где говорящая птица просто необходима.

– Я директор мышиной школы, – с достоинством признался Хомячков.

– Тогда вам непременно нужен говорящий попугай. Он может повторять учебные истины, например: «жи», «ши» пишутся через «и», «кенгуру живут в Австралии», «дважды два – четыре». И никакими домашними заданиями мышат мучить не надо, Григорий легко сможет внушить нужные знания. Благодаря такому педагогу, школа станет лучшей. К вам на платные экскурсии китайских мышей будут привозить – хрустиков нагребёте на семь поколений!

Продавец, приплясывая с клеткой, словно околдовал Константина Вадимовича, который неожиданно для себя спросил:

– Сколько стоит?

– Две сотни.

Назвав цену, лис ещё сильнее оживился, часто задышал, со свистом втягивая воздух через дырку между передними зубами.

– За что же так много?! – возмутился Хомячков.

– Это же не курица, а попугай. У нас в магазине экземпляры редкие, можно сказать, уникальные. Других не держим. Вы же видели, что пара тараканов стоит шесть хрустиков, а это – не просто птица, а говорящий попугай! Говорит, как мы с вами, даже лучше. Двести для него совсем не цена. Только для вас… из уважения к должности… любому другому – четыреста и ни на хрустик меньше.

Директор задумался.

– Хорошо, а если я заплачу вам двести, вы выпишите чек на четыреста?

– Желание покупателя – закон! – продавец веником из петушиных перьев обмел пыль с клетки. – Можете называть попугая просто Гришей, он не обидится.

– Я надеюсь. У меня этих обидчивых – полная школа, вот где сидят! – постучал Хомячков себя по шее, затем, наклонившись к клетке, поманил Григория коготком и запел приторным голосом. – Тю-тю-тю-тю-тю, Гришенька хороший, хороший. Пойдёшь к Константину Вадимовичу? У Константина Вадимовича весело, у него много мышаток, пойдёшь?

Попугай приоткрыл один глаз, недоброжелательно посмотрел на директора, почистил пух под крылышком и вдруг, вытянув шею и подавшись грудкой вперед, злобно прохрипел: «Деньги принес, сволочь?!»

2. Ограбление

В тот момент, когда Хомячков, поражённый неожиданной хулиганской выходкой, застыл на месте с открытым ртом, на другом конце города случилось происшествие, имеющее, как ни странно, самое непосредственное отношение к нашей истории про попугая: был ограблен филиал банка «Мышиный кредит».

Преступники действовали по хорошо продуманному плану.

«Машина с инкассаторами, будет через пятнадцать минут, – услышал заведующий филиалом хорошо знакомый ему голос председателя банка, – подготовьте всю имеющуюся наличность к сдаче. Имейте в виду, ребята торопятся, у них после вас ещё два объекта».

Остатки наличности по пятницам всегда отправлялись в центральный офис, но делалось это только по окончании рабочего дня. Распоряжение показалось Степану Богдановичу Поросюку лишённым логики.

– Извините… – попытался он возразить.

– Надеюсь, вы со мной не собираетесь дискуссировать! – жёстко пресёк заведующего председатель банка.

Дискуссировать с начальством не входило в правила Степана Богдановича. Положив трубку, он недовольно покрутил бритой головой и направился к кассиру:

– Сколько у нас на данный момент в наличии?

– Восемьдесят две тысячи, – ответил пожилой серый кот, блеснув толстыми стёклами очков.

– Велено сдать. Сейчас прибудут инкассаторы. Упакуйте.

– К чему такая спешка? Обычно они забирают у нас выручку после семи, а сейчас и пяти ещё нет!

– Начальство приказало… ему виднее.

– Ему виднее… ему виднее, – раздражённо забрюзжал кассир, скрываясь за перегородкой. – А как будем дорабатывать до конца дня, если всё выгребут? Пусть разрешат оставить, хотя бы часть денег.

Поросюк, подумав, что кассир прав, направился, было, обратно в кабинет, но дойти до аппарата ему не удалось.

– Мошенники! Грабители! Бандиты! – раздался истеричный крик у входа. – С моего счёта увели двести рублей. Кто здесь начальник?!