Порочный круг

— На Лизистее обитает адепт агностицизма. В свое время, лет так сто двадцать назад, он был видным ученым в своей области. Но затем, с возрастом, он все больше возносился над суетой бренного существования и в результате спутался с шайкой авгуров. Там он вскоре разогнал всех шарлатанов, основал свою школу и сделался истинным оракулом. На волне прорицательского бума... Ну, ты помнишь, что творилось в пятидесятые? — Я усмехнулся и утвердительно кивнул, вспомнив, как мы носились с гороскопами, сверяя по ним каждый шаг, пока обеспокоенное командование не запретило эти занятия. — Так вот, — продолжал Рысь, — На все деньги он купил Лизистею и построил там свой храм. Теперь о нем совсем забыли и лишь изредка навещают его отдельные личности...

— И ты в их числе... — прервал я его монолог таким же загадочным шепотом и выпучил глаза.

Рысь смутился, а потом слегка скривил губы, но я похлопал его по плечу:

— Да не дуйся ты. Мне все равно нечего делать. Можно слетать к твоему авгуру.

Канонерщик обрадовано вскочил:

— Ты серьезно? Вот здорово! У меня как раз есть неучтенный резерв топлива.

— Что-то у тебя много всего неучтенного: то бластерные заряды, теперь вот — топливо.

— Так ведь...

— Ладно. Бог с тобой. Летим навстречу с твоим агностиком.

* * *

Когда до посадки оставалось совсем ничего, я осведомился у Рыси насчет гравитации. Спутник имел радиус всего около семи километров, поэтому на нем, по идее, должна царствовать невесомость. Рысь заверил меня, что на полигоне и в резиденции оракула создано искусственное притяжение, так что мы сможем нормально передвигаться, правда, станем раз в десять, легче, чем на Земле.

Наша машина опустилась на бетонные плитки полигона. Мы получили по селектору разрешение приблизиться к храму.

Когда я и Рысь находились уже перед самыми золочеными вратами в виде полудуги, открылся пропускной шлюз, приглашая нас внутрь. Как только давление в переходном отсеке совпало с таковым в святой обители, нам навстречу вышел служитель. Он был одет в белый комбинезон с серебристой хламидой, спадавшей с плеч. Его лицо казалось высеченным из камня ликом Апполона — столько в нем сконцентрировалось красоты и божественной пропорциональности. Длинные шелковистые каштановые волосы встречающего были подвязаны лобным бархатным пояском так, чтобы не мешали при движении. У меня непроизвольно возникло сомнение, что перед нами биологических рожденный человек, а не результат какого-то весьма удачного евгенистического эксперимента. Служитель жестом пригласил пройти нас по круто устремившейся вверх галерее.

В небе Лизистеи творилась настоящая феерия планет. Огромный диск Юпитера, видневшийся за скалами, загораживал половину горизонта. Большие его спутники были рассыпаны подобно горсти гороха, а мелкие представлялись просинками, блестевшими своими глянцевыми боками на матовой черноте безвоздушного пространства. Дорога к оракулу проходила по прозрачному арочному коридору и была покрыта крошевом базальтовых осколков с острыми как лезвия гранями. Даже мы осторожно ступали подошвами скафандров, хотя прекрасно понимали, что не можем нарушить их целостность. Наш же провожатый совершенно спокойно опускал босые ступни на этот жуткого вида грунт, и, казалось, совсем не чувствовал дискомфорта.

Каменные глыбы постепенно закрывали нам обзор, сгрудившись вокруг туннеля мрачными стражами, и вот, наконец, мы попали в пещеру, освещенную мягким оранжевым светом ксеноновых ламп. Наш спутник сделал знак рукой остановиться. Он тихо промолвил:

— Я пойду, извещу своего хозяина о вас. Хочу сразу предупредить: в большинстве случае он отказывает. Он слишком стар и немощен, поэтому бережет свои силы.

Мы кивнули шлемами, дескать, что будет — то будет.

Провожатый вернулся через несколько минут:

— Он примет вас.

Мы снова двинулись вперед по сужающемуся коридору. Его стены были исчерчены фосфоресцирующими кабалистическими знаками, а также изображениями полулюдей-полуживотных. Разглядывая этих божественных монстров, я шепнул Рыси:

— Твой гуру что, язычник?

Мой товарищ слегка повел плечами:

— Не знаю. Во всяком случае, я не думаю, что он занимается жертвоприношением.

Я иронически скривил губы:

— Это хорошо. Значит нам, по всей видимости, не грозит участь стать подношением духам.

Слуга вывел нас во впечатляющий, величественный зал, обрамленный кварцевыми переливающимися колоннами. В его глубине располагался убранный шкурами невысокий трон, на котором полулежал оракул. Мы подошли к нему и сели на расстоянии протянутой руки. Пророк оказался, как я и ожидал, древним стариком с морщинистым, изможденным лицом, окруженным белым водопадом власов и огромной бородой. Он имел типичный вид отшельника, какими их изображают художники, иллюстрирующие древние былины, однако был опрятен, в безукоризненно чистой одежде, и от него доносился легкий запах дорогих благовоний. Жрец посмотрел на меня своими глубоко запавшими, скрытыми под густыми седыми бровями глазами и спросил тихим, нежданно приятным баритоном:

— Что привело тебя ко мне, рожденный воином?

— Я хочу узнать свою судьбу.