Порочный круг

— Хорошо. — Прокурор сделал паузу, глотнув водки.— Что встревожило меня в произошедшем более всего? Это хладнокровность расправы. Я знаю, многие до сих пор продолжают мыслить устаревшими категориями и видеть в искусственниках детей, на которых и сердиться-то не стоит, ведь они еще маленькие и мало что смыслят в том, что вытворяют. Я надеюсь, что произошедшие события заставят нас пересмотреть такой взгляд. Не стоит забывать, что в отличие от нормальных детей, эти существа в физическом развитии затормаживаются с пятилетнего возраста. Таким образом, получается, что солдат, внешность которого соответствует двенадцатилетнему пареньку, на самом деле является сорокалетним существом с богатейшим жизненным опытом! Даже с точки зрения логики, неужели детям по плоти и мышлению доверили бы в руки чудовищной разрушительной силы оружие? Это нонсенс! Само собой напрашивается вывод, что перед нами холоднокровные, расчетливые и вполне дееспособные воины пусть в столь невзрачной телесной оболочке!

Очевидно, для многих в зале такой поворот дела действительно стал откровением. Послышался ропот, и прокурор казался довольным произведенным впечатлением:

— Таким образом мы столкнулись с дилеммой: перед нами организм с физиологией подростка, но психикой закоренелого убийцы. И мы должны выбрать нечто одно из двух этих качеств...

— Неправда! — Тут я просто не выдержал и вскочил с места. — Ничего вы о нас не знаете!

— Подсудимый! Вам не давали слово! Успокойтесь немедленно! — Председатель выдал продолжительную дробь по сукну стола, будто пытался попасть по бегущему таракану. — А вас, господин прокурор, прошу еще раз не отвлекаться от этой... Сути вопроса!

Речь обвинителя приняла более конкретные формы и протянулась еще на полчаса. Весь ее смысл сводился к тому, что если вовремя не приструнить нас, то экспедиционники в один прекрасный день захватят какую-нибудь планету и начнут тотальный террор, руководствуясь инфантильной необузданной жестокостью. Заведя аудиторию, обвинитель потребовал конфисковать линкор и провести референдум по поводу посещения впредь планеты кораблями военного ведомства. Напрасно мистер Рай аппелировал к суду, указывая на то, что у нас заседание суда, а не дебаты в парламенте. Председатель, правда, то и дело постукивал своим молотком, но прокурор мало обращал на это внимания. Спектакль был прекрасно отрепетирован, хотя я и терялся в догадках, зачем властьпредержащим понадобилось выставить нас вон с таким громким скандалом. Неужели опять просыпается дракон суверенизации? Данная мысль отвлекла меня от происходящего. Вначале мне казалось, что кашу заварили военные и полицейские, желая показать своему народу способность обеспечить безопасность собственными силами и отсутствие необходимости применения войск экспедиционного корпуса. Теперь же все представлялось несколько в ином свете. После столь шумного процесса по всей логике вещей поднимался вопрос о необходимости самого контроля ООН над данным регионом. В голову обывателя, не привыкшего мыслить глобально, легко втемяшить глупости, вроде «недостаточного суверенитета» и «непомерных отчислений в бюджет содружества», или, еще того хлеще, «имперских амбиций метрополии». Здесь пахло грязным бельем большой политики, и я понял, что обречен.

Прокурор закончил свои излияния и сошел с трибуны триумфатором, разве только не под гром оваций, которые запрещены в подобных учреждениях. Предоставили слово адвокату. Мистер Рай тоже не сразу начал речь, а устремил долгий взор на зал. И в этом взгляде с легкостью прочитывалось искреннее осуждение, будто люди, сидящие перед ним пришли не на суд, а на красочное шоу, и с легкостью могут переставлять запятые в приговоре. Наконец, он достал листок и громко зачитал:

— Наша планета была единственным местом, где к мальчикам для битья относились как к нормальным людям. Поэтому появление полицейского кибера на пути мечтавших о веселье и настроенных миролюбиво солдат потрясло их и не на шутку разозлило. Мальчики поняли, что теперь в этом последнем островке взаимопонимания будут постоянно слышать напоминания о своей гражданской недееспособности. Сознание этого переполнило чашу терпения, и разразились столь печальные события...

Мистер Рай захлопнул папку и посмотрел в мою сторону. Не знаю почему, но я опустил глаза. Адвокат продолжил, но уже более тихим голосом: