Последняя звезда

На всякий случай приготовился он услышать и жуткие вопли демонов, если судьба завела его в ад, но вокруг царила полная тишина, ни единого звука! Потом пространство света, окружавшее Филби, стало медленно гаснуть и пошло цветными пятнами. Ромашки, розы, другие цветы, солнечные зайчики и переливы чудной мозаики. Неожиданно Филби понял, что ощущает своё тело. Это было как-то вдруг: вот только что был один лишь свет и вдруг раз – тело! Оно было странным, текучим, но всё же оно было! Капитан открыл глаза. Никакой разницы: по-прежнему один свет и пятна. Однако, немного погодя, мозаика стала меркнуть, оборачиваясь различными предметами, которые уже можно было узнать. Вот красное мозаичное пятно остыло и превратилось в красную аварийную кнопку. Вот остыли зелёные пятна с боков и превратились в панель управления. Белое пятно стало рукой. Но желтоватое пятно впереди не остывало и не во что не превращалось. Филби ещё раз зажмурился, протёр глаза, нащупал кнопку зажигания, нажал. Сознание мгновенно расширилось, уловив чужое присутствие. Внутри зашевелилось что-то живое, – то ожил виртуатор, пискнул слабым голосом, что готов к работе и тут же занялся проверкой всех систем. В теле появилось ощущение каких-то дополнительных органов. Филби внутренне прокричал «Ура!»: связь с кораблём восстанавливалась.

Желтое пятно плясало впереди и начинало, наконец, потихоньку обретать форму: вражеский пилот слепо метался по кабине своего корабля, в полной невесомости. Дёргал за какие-то рычаги, выворачивал панели из стен, пытаясь найти спасительные предохранители и, во что бы то не стало, запустить запасной двигатель. Тщетно! Его корабль уныло и беспомощно кувыркался, не подавая ни малейших признаков жизни. Филби ещё раз оценил природные преимущества крэглов в чрезвычайных ситуациях: враг орудовал всеми четырьмя руками, а его тонкие длинные пальцы быстро и ловко развинчивали, распечатывали, разматывали…

– Птенец как слышно меня? Ворота сорваны! – голос командира группы Бета вывел Филби из отупелого созерцания беснующегося крэглинга.

– Молодцы! Держите их! – совершенно чужим хриплым голосом распорядился Филби, сам удивляясь тому, как, оказывается, громко и властно он может говорить. – Всем группам! Срочно переместиться к воротам и удерживать их открытыми!

– Есть, сэр! – разом ответили со всех сторон. Значит, выжил ни он один. Это хорошо.

– Ребята, раздолбите стену до основания! – крикнул Филби вдогонку. Жар расползался по телу: всё-таки доза облучения от близкой вспышки была существенной, и медицинские наноботы не скоро залатают раны. Какое-то движение вновь привлекло внимание капитана: вражеский пилот нашёл-таки резервный блок и его корабль начал нелепо подёргиваться, чем-то напоминая гигантское насекомое, которое только что траванули пестицидами. Филби улыбнулся и положил палец на гашетку.

Вражеский пилот вдруг остановился, перестал метаться в попытках починить корабль, словно почувствовал взгляд киларонца⁶³

, опустил руки, расправил плечи и посмотрел на Филби прямо и спокойно.

Филби оценил мужество врага, ответил ему прямым спокойным понимающим взглядом и нажал на гашетку.

XIII

– Город ваш! – эти слова, словно молния облетели воинов.

Штурм затянулся. И хотя первые стены уже пали и осаждающие были внутри, войско оказалось зажато между внешними и внутренними стенами. Очень древний приём строительства крепостей, позволяющий защитникам безнаказанно расстреливать нападающих, попавших в ловушку.

Услышав призыв, воины взревели. Теперь весь этот ужасный штурм, длящийся с самого утра, все эти бесчисленные жертвы, вся кровь их товарищей обретали глубокий смысл.

– Город ваш!

Александр отдал непокорный маленький город на разграбление. Что ж… Они сами выбрали свою судьбу! Не сдались на милость победителю и не покорились великодушному царю. Александр не стал бы зверствовать и казнить, грабить и убивать, как это обычно делали победители. Нет! Он бы помиловал сдавшихся и взял бы в свою армию лучших. Но непокорные горделивые персы, как неблагодарные собаки отвергли милость царя. Что ж… Поделом им!

Кеос не испытывал ни жалости, ни сожаления, только злость. Злость и ненависть. Ненависть переполняла его до такой степени, что он временами переставал видеть, кровь прилива к глазам. Персы оборонялись отчаянно. Он потерял двух лучших своих друзей в этот день. Те ребята были гоплитами. Они лезли на стены и были убиты лучниками, словно неосторожные куропатки. Конница у сожалению, бездействовала. Она ждала. Ждала часа, когда гоплиты своими телами проложат ей путь, сделают брешь в стене. И тогда она ворвётся. Ворвётся, чтобы крушить, убивать, жечь…

– Город ваш!

Вот славный приз, которого жаждет каждый измученный битвой воин. Вот живительная влага посередь пустыни, которую ищет исстрадавшийся путник!

Днём конница дважды срывалась в атаку, чтобы отбить неожиданные вылазки персидского гарнизона. Дважды Кеос был чертовски близок к воротам и дважды, проклятые персы успевали обрушить решётки перед самым носом македонского авангарда. Проклятые персы!