Последние дни Помпеи

– Прочь, раба! – крикнула колдунья на лисицу, и животное по-прежнему покорно улеглось на пол, притихнув, но зорко наблюдая своими блестящими глазами.

– Встань, слуга ночи и Эреба! – повелительно проговорил Арбак. – К тебе явилось существо, еще более сведущее в твоем искусстве! Встань и приветствуй его.

При этих словах старуха повернулась и бросила взгляд на высокую фигуру и на мрачные черты египтянина. Долго смотрела она пристальным взором на незнакомца, стоявшего перед ней в восточных одеждах, со сложенными на груди руками и надменным челом.

– Кто ты такой, – молвила она наконец, – что похваляешься, будто превосходишь в искусстве меня, волшебницу огненных полей, дочь погибшего этрусского племени?

– Я тот, у кого черпали свою науку все мудрецы, занимающиеся магией – от севера к югу, от востока к западу, от Ганга и Нила до долины Вессалии и берегов желтого Тибра!..

– В здешних местах есть только один такой человек, – отвечала колдунья, – люди светские, не ведающие его высших способностей и скрытой славы, зовут его Арбаком египтянином. Но мы, существа высшего порядка, обладающие глубокими знаниями, знаем, что настоящее его имя – Гермес, повелитель с огненным поясом.

– Взгляни на меня внимательно, – сказал Арбак, – это я.

С этими словами он распахнул одежду и показал пояс, который сверкал как огонь вокруг его стана, стянутый по середине бляхой с вырезанным на ней знаком, по-видимому, неопределенным и таинственным, но, очевидно, хорошо знакомым колдунье. Она поспешно встала и бросилась к ногам Арбака.

– Я видела могущественного властелина с огненным поясом, – сказала она, – привет тебе!

– Встань, – приказал Арбак, – ты мне нужна.

Он поместился на том самом бревне, где перед тем сидела Иона, и сделала знак колдунье, чтобы она тоже села.

– Ты говорила, что ты дочь древнего этрусского племени, – продолжал он. – Могучие стены их городов, построенных на скалах, до сих пор угрюмо высятся над разбойничьим племенем, завладевшим их древним царством. Этруски – выходцы частью из Греции, частью переселенцы из более жарких, первобытных стран. И в том, и в другом случае ты египетского происхождения, так как греки – повелители первобытных илотов, были из числа сынов Нила, изгнанных из его лона. Итак, волшебница, ты происходишь от предков, которые клялись в повиновении моим предкам. Как по своему рождению, так и по знаниям, ты подвластна Арбаку. Слушай же меня и повинуйся!

Колдунья кивнула головой.

– Как бы мы ни были искусны в магии, – продолжал Арбак, – мы иногда принуждены прибегать к естественным средствам для достижения нашей цели. Кольцо, кристалл, пепел, травы не всегда дают безошибочные результаты. Даже высшие тайны луны не избавляют Гермеса от необходимости употреблять время от времени человеческие средства для достижения человеческой цели, – заметь это. Кажется, ты посвящена во все тайны смертоносных трав. Ты знаешь, какие травы останавливают течение жизни, какие сжигают и иссушают душу, заставляя ее покидать тело, от каких стынет кровь в юных жилах, так что никакое солнце не в состоянии растопить этого льда. Не преувеличиваю ли я твоего искусства? Говори откровенно!

– Могущественный Гермес, действительно я обладаю такой наукой. Взгляни на эти призрачные черты, страшные, как у мертвеца. Они поблекли, утратили окраску жизни только благодаря тому, что я сижу, наклонившись над ядовитыми травами, что день и ночь кипят вон в этом котле.

Египтянин невольно отодвинулся, чтобы избавиться от зловредного, тлетворного соседства с котлом.

– Это хорошо, – сказал он. – Ты соблюдаешь великое право высшей науки, которое гласит: презирай тело, но умудряй своей ум. Однако вернемся к делу – завтра, как только загорятся на небе звезды, к тебе придет тщеславная девушка, которая потребует от тебя любовного напитка, чтобы приворожить к себе любимого человека, увлеченного другою. Вместо любовного зелья дай ей яду, одного из самых сильных твоих ядов. Пусть душа ее возлюбленного переселится в царство теней.

Колдунья задрожала всем телом.

– О, прости меня, грозный учитель, – проговорила она запинаясь, – но я не смею этого сделать. Законы этого города строги и бдительны, меня схватят, убьют…

– К чему же служат все твои травы и зелья, бесполезная ты волшебница! – презрительно заметил Арбак.

Старуха закрыла свое страшное лицо руками.

– О, много лет назад, – сказала она непривычным голосом, жалобным и мягким, – я была не такой, как теперь, – я любила и мечтала о взаимной любви.

– Какое же отношение имеет твоя любовь к моим приказаниям? – спросил Арбак запальчиво.